|
– Ты знаешь, – усмехнулся я, – как-то не хочется случайным людям показывать, что у меня пятки горят. В этом случае совсем другое отношение будет, больше потеряю впослед-ствии, чем сейчас выторгую. – Понятно. – Денис распахнул входную дверь и напомнил: – Маску надевай. – А стоит ли? – Береженого Бог бережет. – Черт с тобой. – Я натянул балаклаву, завязал ушанку и только после этого вышел на улицу. – Ладно, давай в Гимназию! До окруженного облетевшими на зиму тополями здания Гимназии мы домчались, даже не успев продрогнуть. Стылый ветер, конечно, так и пытался забраться под дубленку, но сделать свое черное дело толком не успел. Ехать от биржи до облюбованной колдунами школы было всего ничего, да и все чаще поглядывавший на часы Селин постоянно подгонял лошадей. Остановив сани у высокой ограды, Денис подождал, пока я спрыгну в снег, и указал на расположенный в соседнем доме магазинчик: – Там тебя ждать буду. – Договорились. Постараюсь недолго. – Опустив меховой воротник дубленки, я заша-гал к проходной. – Да уж постарайся, – бросил мне вслед Денис. Небо к этому времени окончательно затянули облака, и, вероятно, из-за этого окру-женное деревьями здание выглядело мрачнее обычного. Не на шутку разгулявшийся ветер раскачивал коротко остриженные ветви тополей и гнал по дороге легкую поземку; выскакивавшие покурить на крыльце гимназисты чертыхались, делали пару-тройку затяжек и убегали обратно. Те же, у кого занятия закончились, на улице тоже не задерживались и веселыми компаниями разбредались по окрестным развлекательным заведениям. У меня, честно говоря, от их гомона даже голова разболелась. Вот уж не думал, что люди на пустом месте способны столько шума создать. Центральные ворота Гимназии были распахнуты настежь, но проходить в них я не стал, а заскочил в будку проходной, где за зарешеченным окошком скучал выпускник сего учебного заведения, то ли не оправдавший ожиданий учителей, то ли, наоборот, назначен-ный на эту должность за хорошую успеваемость. Кто их знает, колдунов этих? – Мне в разрешительный, – стянув с головы шапку и маску, склонился я к окошечку. – Евгений Максимович Апостол, на меня должен быть выписан пропуск. – Приложите ладонь к нарисованному на стекле кругу, – потребовал гимназист, потом несколько мгновений что-то высматривал в глубине хрустального шара и наконец просунул мне украшенную непонятной резьбой деревянную дощечку размером с половину сторублевой купюры. – Отметьтесь и на выходе сдайте. – Непременно. – Я сунул деревяшку в карман и прошел на территорию Гимназии. Сдам, как не сдать? Это учащиеся да сотрудники свободно через ворота мотаются, а не знающего охранных наговоров чужака мигом служба безопасности скрутит. Тут только на первый взгляд все открыто и демократично. На самом деле даже в Центральный участок Дружины человеку с улицы попасть проще. Обогнув крыльцо главного входа, на котором под порывами будто сорвавшегося с це-пи ветра пыталась курить очередная партия слишком легко одетых для такой погоды сту-диозусов, я толкнул служебную дверь, подошел к регистратуре и кинул пропуск-дощечку в лоток. – В разрешительный. – К кому именно? – подняла на меня взгляд сидевшая за бронированной перегородкой девушка. – К Резниковой Оксане Григорьевне. Гимназистка зажмурилась, какое-то время беззвучно шевелила накрашенными ядови-то-красной помадой губами, а потом тряхнула головой и вновь открыла глаза: – Она не может вас принять. – Не может? – неприятно удивился я. – А вы передали, кто именно пришел? – Разумеется! Принять вас не смогут. Пропуск аннулировать? – Нет, подождите! Тогда к Линеву Вячеславу Степановичу. |
