|
– Ладно, говори, кто твои партнеры, попробую по своим каналам тему пробить. – Торговца зовут Михаил Григорьевич, он из Города. – Фамилия есть у него? – Фамилия есть, но я как-то не сообразил спросить. Трофимов вроде. Не помню точно. – Знаешь, с тобой непросто работать. – Зато выгодно. – Ладно, – вздохнул Линев. – Поговорю кое с кем, узнаю, что можно сделать. – И когда результатов ожидать? – Не особо обнадеженный таким ответом, я поднялся со стула и сунул скоросшиватель под мышку. – Ну, сегодня уже не успеем. Поздно просто, – задумался Слава. – А завтра часам к шести пусть подходят. А лучше мы им к концу дня уведомление отправим. – Серьезно? – опешил я и машинально сунул собеседнику пропуск. – Фирма веников не вяжет, – заявил гимназист, провел ладонью по резной деревяшке и вернул ее обратно. – Сделаем, раз надо. – Лихо. А на постоянной основе?.. – Ни-ни-ни, – замотал руками парень. – Это только в качестве исключения, лично для тебя. – Ну, хоть так, – вздохнул я и протянул руку на прощанье. – Побегу тогда. – Ни пуха… – К черту. Я вышел в коридор и невольно оглянулся на неприметную дверь. Очень интересно. Это что, шутка юмора такая? Иметь возможность проворачивать серьезные дела – и сидеть в тесном кабинете, размером с подсобку для уборщицы? Или про-сто конспирация? Нет, что ни говори, колдуны – товарищи со странностями. Спустившись на первый этаж, я вышел на крыльцо и зашагал к проходной. Там отдал пропуск скучавшему в аквариуме колдуну, дождался, пока тот его проверит, и толкнул ве-дущую на улицу дверь. Поежившись от пронзительного ветерка, натянул балаклаву и, на ходу завязывая ушанку, зашагал к стоявшим у соседнего дома саням Селина. Народу на улице к этому времени заметно убавилось, но все освободившиеся после за-нятий гимназисты расползтись по окрестностям пока еще не успели, и на углу собралась целая стайка весело галдящих колдунов. Неожиданно в голове у меня заворочалось ясновидение, но я связал пробежавшееся острыми коготками по спине беспокойство с разлетавшимися от веселящейся молодежи обрывками заклинаний и спокойно пошел даль-ше. И на вывернувшую с соседней улицы «газель» с синей полосой на боку внимания не обратил. А стоило из распахнувшихся задних дверей посыпаться на дорогу вооруженным автоматами и жезлами «свинцовых ос» дружинникам, что-либо предпринимать стало уже слишком поздно. – К стене! – заорал громила в бронежилете и шлеме с забралом из бронестекла и мах-нул дробовиком в сторону магазина. – Руки за голову, ноги шире! Быстрей! Ничего не понимающие студенты загомонили, но несколько тычков прикладами мигом выбили из них всякое желание качать права. А когда из-за соседнего дома вывернул грузовик и попрыгавшие в снег солдаты гарнизона принялись оцеплять улицу, студенты и вовсе стали тише воды ниже травы. Ко мне рванули сразу двое дружинников; я испытывать судьбу не стал и, уткнувшись лицом в ограду Гимназии, поспешил заложить руки за голову. – Ноги шире! – рявкнул охлопывавший меня по карманам рядовой и азартно ахнул, нашарив рукоять револьвера. Удар по почкам мгновенье спустя был вполне ожидаем. Зашипев от боли, я бухнулся на колени, и с головы немедленно сорвали сначала ушанку, а потом и балаклаву. – Не дергайся! – заорал перехвативший автомат рядовой, а его напарник метнулся за командиром. Морщась от боли, я попытался воспользоваться ясновидением, но по голове момен-тально растекся холод, будто на макушку высыпали полведра молотого льда. Руки и ноги онемели, а сердце забилось редко-редко, словно с трудом справляясь со сгустившейся, по-добно нефти, кровью. |
