|
– Хорошо, тогда умножьте это чувство на тысячу. Он задумался: – Ты очень зрелый человек для своего возраста, Сэнди. – Забавно. Потому что я-то надеялась, что вы знаете гораздо больше в вашем возрасте. Он хохотал, пока время сеанса не истекло. Этим вечером за ужином папа спросил меня, как все прошло. – Он не смог ответить на мои вопросы, – сказала я, хлебая суп. Похоже было, что папу вот-вот хватит удар. – Значит, ты к нему больше не пойдешь?! – Пойду! – быстро возразила я, и мама попыталась скрыть улыбку, сделав глоток воды. Папа переводил взгляд с меня на нее и обратно, на его лице застыл вопрос. – У него красивые глаза, – предложила я объяснение, снова зачерпывая суп. Папины брови поползли вверх, и он вопросительно покосился на маму, на лице которой расцвела широкая улыбка. – Это правда, Гарольд. У него очень красивые глаза. – А, ну тогда все в порядке. – Он поднял обе руки вверх. – Если у мужчины очень красивые глаза, то кто я такой, чтобы спорить, черт подери! Поздно вечером я лежала в постели и размышляла о своем разговоре с мистером Бартоном. Возможно, у него не нашлось для меня ответов, но от поисков одной вещи он меня точно излечил. Глава одиннадцатая Я приходила к мистеру Бартону еженедельно, пока училась в средней школе Святой Марии. Мы встречались даже в каникулы, когда школа открывала свои двери для летних мероприятий горожан. В последний раз я пришла к нему в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать. Год назад я сдала экзамены на аттестат зрелости, а в то утро узнала, что меня приняли в гарда шихана. Через несколько месяцев мне предстоял переезд в Корк для учебы в Темплмо. – Здравствуйте, мистер Бартон, – поздоровалась я, когда он вошел в маленький кабинет, который совершенно не изменился со дня нашей первой встречи. Мой консультант оставался таким же молодым и красивым, и я любила в нем каждый дюйм. – Сэнди, повторяю в сотый раз: перестань называть меня мистером Бартоном. Я кажусь себе стариком. – А вы и есть старик, – поддразнила его я. – Тогда ты – старуха, – небрежно бросил он, и между нами вклинилась тишина. – Ну ладно, – деловым тоном изрек он, – о чем ты размышляла на этой неделе? – Сегодня меня приняли в полицию. Он остолбенел. От счастья? От огорчения? – Здорово, Сэнди! Мои поздравления. Тебе это удалось. – Он подошел и крепко обнял меня. Мы не двигались на секунду дольше, чем должны бы. – Как мама с папой отнеслись к этому? – Они еще не знают. – Наверное, расстроятся из-за твоего отъезда. – Так будет лучше. – Я смотрела в сторону. – Знаешь, тебе не удастся оставить все свои проблемы в Литриме, – мягко произнес он. – Не удастся. Но я оставлю здесь людей, которые о них знают. – Собираешься время от времени приезжать погостить? Я посмотрела ему прямо в глаза. Мы все еще говорим о родителях? – Как только смогу. – А часто сможешь? Я пожала плечами. – Они всегда тебя поддерживали, Сэнди. – Я не могу стать такой, как им хочется, мистер Бартон. Им со мной некомфортно. Он бросил на меня выразительный взгляд, а потом понял, что я использовала это обращение сознательно, пытаясь возвести между нами стену. – Они всего лишь хотят, чтобы ты была самой собой, и ты это знаешь. Тебе нечего себя стыдиться. Они тебя любят такой, какая ты есть. Он смотрел на меня так, что я снова засомневалась, о родителях ли мы сейчас говорим. Я оглядела комнату. Он знал обо мне все, совершенно все, а я безошибочно чувствовала абсолютно все, что касалось его. |
