— Мама…

Слово было произнесено так серьезно и с такой недетской интонацией, что женщина оторопела. В этот миг она, как никогда раньше, жалела о своих ночных дежурствах, из-за которых почти не видела семью. «А вдруг что-то случилось, о чем я не знаю! Разве я по ночам не слышу по сто раз одно и то же — девочку посадили на наркотики, муж уходит на сторону, а детей избивает, а то еще и хуже… Как она это сказала!»

— У него есть женщина, — с тем же серьезным, доверительным выражением произнесла Оля.

— Что ты говоришь? — Мать в испуге выпустила хрупкую, полудетскую руку. — У отца?!

"А ведь я знала, чувствовала! Все-таки была права! Он совершенно перестал обращать на меня внимание! И еще хуже — стал сторониться, как будто я прокаженная! Может, я и сама виновата — не могу сказать, что до сих пор его люблю, как прежде, но…

Ведь есть Оля!"

— Послушай, — она с трудом подбирала слова под тяжелым, пристальным взглядом четырнадцатилетней дочери. — Тебе не должно быть до этого дела.

— В самом деле? — В голосе подростка мгновенно прозвучала издевательская нотка. — Почему же?

— Иногда, — еще с большим усилием выговорила Юлия, в этот миг ощущая себя уже и «Галиной», — иногда мужчинам это нужно.

Наступила мертвая тишина, потому что Оля резко выключила телевизор. Она поднялась из-за стола и смотрела на мать таким взглядом, что та всерьез перепугалась.

— Нужно? — повторила девочка. — И ты это так спокойно говоришь?

— Это правда. Это жизнь, Оля. Пусть у тебя будет иначе, а вот у меня — так. Но отец — это отец.

— Хватит пустых слов! — крикнула девочка и вдруг скинула на пол все, что было на столе: сухарницу с печеньем, две чашки из-под кофе, сахарницу, пепельницу…

Юлия вскочила:

— Прекрати истерику! И собирайся в школу!

— Не пойду туда!

— Пойдешь!

— Никогда больше, — зарыдала девочка, боком повалившись на диванчик и зажимая лицо ладонями. Юлия стояла над нею в полной растерянности. «Галина» нашлась бы. Она бы знала, что сказать. Но что сказать собственному ребенку, который так явно мучается, страдает, зовет на помощь, а.., взаимопонимания так и нет.

— Никогда больше в школу я не пойду! — глухо твердила дочь.

Юлия взяла себя в руки и присела рядом. Внутренне отрегулировав голос, спокойно произнесла:

— И не ходи. Этот день можно и пропустить.

— Что? — Девочка изумленно подняла голову. — Как?

Она явно ожидала нападок и нотаций, но мать улыбалась — уже совершенно искренне. Ей пришла в голову отличная идея.

— Так, — просто ответила она. — Я сама тебя туда не пущу сегодня. У меня есть план. Мы посидим в ресторане, согласна? Я знаю отличное место. Сама, правда, там не бывала, но коллеги рассказывали. Кормят замечательно, а денег у меня хватит. Пошли?

— Прямо сейчас? — прошептала Оля.

— А когда же? Ты хочешь дождаться, когда я упаду в обморок от усталости? — Юлия продолжала улыбаться. — Так что к программе добавляю такси — туда и обратно. Посидим, покушаем, поболтаем. А приедем — я лягу спать.

Оля стояла перед ней, вытянувшись в струнку. Для своих четырнадцати лет это был довольно рослый, развитой ребенок, почти что маленькая женщина. Но сейчас у нее было такое детское выражение лица, что мать невольно умилилась.