|
- Но мы же все в одинаковом положении, - защищался Танар, - и всех нас ждет одинаковая судьба, Разве кому-нибудь станет лучше, если мы все здесь перессоримся? Вдобавок, мне интересно с ними беседовать - они рассказывают столько чудесных вещей о своем удивительном подземном мире. Он и в самом деле узнал массу любопытного о подземном мире и его обитателях. От May, например, ему стало известно, что пещерники видят сквозь кожу, обтягивающую их огромные глазные яблоки, но что при этом они не способны различать цвета, кроме белого и черного. Еще он узнал, что ограниченные пищевые ресурсы вынуждают пещерников поддерживать численность каждого племени на строго определенном уровне. Для поддержания такого порядка самок, рождающих слишком много детенышей, предают смерти. Рождение третьего автоматически означает смертный приговор матери. В чем-то эти несчастные создания, вынужденные жить под землей, вызывали даже некоторое сочувствие у молодого воина. У них не было в жизни ни высоких идеалов, ни благородных целей. Пределом мечтаний любого пещерника было досыта набить себе брюхо, а противная повседневная диета из рыб и яще риц делала предстоящее пиршество и возможность полакомиться свежим мясом величайшим событием в их жизни. В словаре May не было таких понятий, как "любовь" и "дружба". Из бесед с ним Танару удалось выяснить, что его соплеменники вообще чужды какой-либо сентиментальности. Мать, например, рассматривала каждого ребенка как прямую угрозу своему собственному существованию, результатом чего было соответствующее отношение к детям с самого их рождения. Самцы старались выбирать себе подруг возможно более отталкивающей наружности и скверного характера: все равно с ней приходилось навек расставаться после рождения третьего ребенка. Ужасный обычай, сдерживающий рождаемость, все переворачивал с ног на голову, заменяя любовь ненавистью. Происходила явная деградация. Все свободное от охоты и рыболовства время пещерники проводили в главном гроте или в своих пещерах, сидя на корточках и тупо глядя в пол или на стену. Потрясенный услышанным, Танар откровенно заявил May: - Я не понимаю, как вы можете выносить такую жизнь? На твоем месте я приветствовал бы смерть в любой форме. - Я не хочу умирать, - покачал головой корипай. - Почему? - Я не знаю, - признался May, - просто я хочу жить. - В таком случае, ты не отказался бы бежать отсюда? - спросил Танар. - Конечно же, не отказался бы. Но если я попытаюсь бежать, охрана может поймать меня и убить. - Но мы все обречены на смерть, - напомнил ему юноша. - Правда, - согласился May, - все равно нас всех убьют. Об этом я как-то не подумал. - А ты мог бы убежать? - осторожно спросил сарианин. - Мог, если бы у меня был напарник. - Неужели в этой камере смертников ты не можешь отыскать себе напарника? - Корипай из грота Закса мне помогать не станут, - объяснил May, - если кто-нибудь из них сбежит, ему просто некуда будет идти. Если такого беглеца поймает Закс, его убьют; если он попадет в лапы любому другому вождю, его ждет та же участь. - Но среди пленников есть корипай из других гротов, - напомнил Танар, - а кроме них, есть еще мы с Джадом. May снова покачал головой. - Я не стану спасать корипаев из других гротов. Я ненавижу их всех. Они мои враги. - А как насчет меня и Джада? - спросил Танар. - Мы бы с радостью помогли тебе. - Мне нужен только один напарник, - упрямо сказал May, - но ни один из вас не подойдет. |
