— Все будет замечательно, Амелия.

Локомотив парил, минуя башни, горы и скалы.

— Мое чувство долга… — начала она.

— Пусть оно останется при тебе. В моем мире другие ценности, это не Бромли. Вспомни, как тебя ценят и почитают.

— По-детски безрассудно. Я хочу, чтобы меня уважали за великодушные и благородные поступки.

— Твой поход к Гарольду — это было «великодушие»? — взгляд Джерека был чист и ясен.

— Думаю, да. Самопожертвование…

— «Самопожертвование» — это совсем другое. И это была «благодетель»?

— Совершенно верно.

— И «благопристойно»?

— Ну, это очень запутанное понятие.

— Нет, ответь мне, ты считаешь свои действия «благопристойными»?

— Надеюсь, что это так.

— А если ты не сможешь сохранить эти дары твоего Времени, ты предашься — как это… «лени» и «злу»?

— Нет, это недостойно…

Они стояли рядом с локомотивом.

— Насколько я помню, быть «бедными» недостойно в Бромли?

Амелия улыбнулась.

— Действительно, это так. Но я не разделяю подобный взгляд. В Бромли я занималась благотворительной работой, пытаясь помочь беднякам, насколько было в моих силах. Наше общество собирало средства для поддержания бедных…

— И эти «бедные» — это те, на ком ты могла упражняться в «достойности» и «самопожертвование». Я понял.

— Нет, Джерек. Наше общество пыталось облегчить их существование, найти места для безработных, лекарства для больных. Мы хотели, чтоб не было бедных…

— А чтобы ты делала, если бы они исчезли?

— В этом огромном мире столько проблем. Язычники должны быть обращены в веру, тираны должны устыдиться. Конечно, нищета — самая важная из них…

— Я сотворю для тебя несколько оборванцев, дорогая.

— Это будет жестоко с твоей стороны. Перед тем, как понять, что движет твоим миром, я очень осуждала его, но это в прошлом. Он иррационален и неподвластен переменам. Измениться придется мне. — Слезы появились у нее на глазах. — Я должна привыкнуть к власти вечности и вихрю танца, жестокого своим однообразием — танца на Краю Времени, где все движения одинаковы, и лишь партнеры могут…

— У нас есть наша любовь, Амелия!

Она была расстроена.

— Как ты не видишь, Джерек, что за нее я и боюсь больше всего. Что за любовь вне времени, вне смерти.

— Но это любовь без уныния и печали.

— И без цели?

— Любовь есть любовь.

— Ты должен научить меня поверить в это, дорогой!

Глава двадцать шестая

Свадебные колокола в конце времени

Они начали новую жизнь, как муж и жена. Она должна стать Амелией Карнелиан, она настаивала на этом. В своем саду они посадили новые семена и луковицы. Амелия вернулась к учительским обязанностям, обучая Джерека чтению и письму. Она открыла в себе много нового, ее взгляды на супружескую измену, несколько смягчились, Амелия нашла покой и счастье. И все-таки, хотя солнце светило, а дни и ночи сменяли друг друга с регулярностью, необычной в конце Времени, смены времен года не было. Амелия боялась за свой урожай. Она заботилась о рассаде, но ростки все не появлялись, и однажды она решила раскопать кусочек земли, чтобы посмотреть, как поживают ее картофелины.