Он со стоном повалился вперед, а она ударила его снова.

Затем, приподнявшись, чтобы удар получился сильнее, она стукнула его по затылку в третий раз.

Когда граф растянулся на полу между столиком и кушеткой, Лоретта услышала позади себя какой-то шум.

Невольно оглянувшись, она увидела, как занавески эркера раздвинулись, и в комнату вошел Фабиан.

Она вскрикнула с таким облегчением, что стены отозвались эхом.

Бросив бутылку на кушетку, она обежала столик и кинулась на шею маркиза, восклицая:

— Я… убила его! Я… убила его! Ах, Фабиан, я убила… его!

Глава 6

Фабиан обнял Лоретту и нежно прижал к себе. Спрятав лицо у него на плече, она прошептала еле слышно:

— Я., я… убила его! М-м-меня заберут в т-тюрьму и… гильотинируют!

Он почувствовал, как она задрожала, и сказал негромко и спокойно:

— Все хорошо, мое сокровище, предоставь все мне.

С этими словами он повел ее в эркер к открытой двери на балкон.

Она продолжала судорожно за него цепляться, и он, осторожно прислонив ее к каменной балюстраде, сказал:

— Останься тут и постарайся дышать поглубже. Я пойду и погляжу, что произошло на самом деле.

— О… он-н-н уб-б-бит!

Послушно, точно маленький ребенок, она оперлась о балюстраду, и холод камня чуть-чуть привел ее в чувство.

Фабиан уже вернулся в комнату.

Лоретта закрыла глаза. Конечно же, ничего этого на самом деле не произошло! Ее просто мучает кошмар!

Однако дробное биение сердца, пересохшие губы и ужас, по-прежнему ее леденивший, не оставляли у нее сомнений в намерениях графа.

Ее спасло чудо!

Ей казалось, что она стоит так вечность и вот-вот упадет в обморок.

Эта мысль ее испугала: ведь тогда Фабиан будет ее презирать!

— Я должна взять себя в руки, быть мужественной! — с трудом прошептала она.

Но только почувствовала себя совсем слабой и беспомощной, и ей все труднее было бороться с нахлынувшими волнами дурноты.

И тут, когда у нее уже не осталось никаких сил и она решила вернуться в комнату увидеть, что происходит, на балкон вышел Фабиан.

Услышав его шаги, Лоретта обернулась и кинулась к нему.

Он крепко ее обнял, и сила его рук подарила ей неизъяснимое облегчение.

— Все хорошо, сердце мое, — сказал он. — Этот мерзавец жив.

«Ж-жив!» Она еле выговорила это короткое слово.

— Да, он жив, но ты обошлась с ним немилосердно, и у него еще долго будет болеть голова. И поделом!

Голос Фабиана стал жестким, но Лоретта могла думать только о том, что ей ничего не угрожает.

Ее не бросят в тюрьму, не гильотинируют! Она не убила графа, как ей показалось.

Фабиан обнял ее еще крепче, и она почувствовала его губы на своих волосах, когда он сказал:

— А теперь я хочу, чтобы ты была мужественной. Спуститься вниз с балкона тем путем, каким я на него взобрался, ты не можешь, и, значит, нам придется воспользоваться парадной дверью. У подъезда ждет моя карета.

— Н-но… мы… не сможем выйти, — запинаясь сказала Лоретта. — Д-д-дверь заперта.

— Знаю, — резко ответил Фабиан, — но, к счастью, есть еще выход из соседней комнаты, где накрыт ужин.

Лоретта приподняла голову и вопросительно посмотрела на него.

Увидев мертвенную бледность ее лица, глаза, еще темные от пережитого страха, дрожащие губы, он сказал ласково, точно ребенку:

— Наберитесь мужества еще ненадолго. Не надо, чтобы слуги догадались, как вас ошеломило случившееся.

Эти слова заставили ее выпрямиться и вздернуть голову.