|
Кит внимательно посмотрела на собеседника. Его взгляд был холоден и ироничен. – Люсьен говорил как то, что происходит из древнего рода прагматиков, – сказала она. – Вот поэтому то семейство Фэрчайлдов смогло благополучно пережить все мрачные времена английской истории. Михаэль перешел к другому портрету. Судя по костюмам, он был написан лет сто тому назад и изображал элегантного, изысканно одетого джентльмена и очаровательную даму в зеленом шелковом платье. – А это пятый граф, Чарльз, и его жена Мария. Супруг был человеком легкомысленным и к тому же страстным игроком. Он умер при весьма подозрительных обстоятельствах, когда его сыну едва исполнилось шесть лет. – Это правда или вы фантазируете? – спросила Кит, устремив взгляд на Михаэля. – Эту историю рассказал мне сам Люсьен. Он уверяет, будто ходили слухи, что Мария решила сохранить имение для сына и пожертвовала мужем. Возможно, все именно так и было. Но вполне вероятно, что Люсьен все придумал. У него довольно странное чувство юмора, а своих он никогда не воспринимал слишком серьезно. – Наверное, это лучше, чем делать из них легенду, – заметила Кит. – То, чем страдают все Кенионы, – мрачно ответил Михаэль. Вся его живость вмиг пропала. Кеньон… Кит когда то слышала это имя. – Ваш отец – герцог Эшбертон? – Да, – ответил Михаэль таким холодным тоном, что девушка не решилась продолжать расспросы. Они перешли в конец галереи, и Михаэль указал на семейный потрет, висевший в самом углу. – Вы когда нибудь это видели? Люсьен тут со всей семьей. Ему тогда стукнуло десять лет. С картины на них смотрели счастливые спокойные лица. Это была настоящая дружная семья, а не просто династический союз для продления рода. Рука графини нежно лежала на руке супруга, а он с любовью смотрел на жену и детей. Люсьен слегка улыбался, глядя на стоящую рядом с ним миниатюрную девочку с серебристыми светлыми волосами, рассыпавшимися по плечам. Кит почувствовала, что у нее слезы подступают к горлу. Бедный Люсьен, сколько он потерял! И ведь он был совсем ребенком. Но это не сломало его, а сделало сильнее. – Вы хорошо знали его семью? – тихо спросила Кит. – Да, очень хорошо, – ответил Михаэль, не отрывая взгляда от портрета. Казалось, он сейчас был далеко отсюда. – Я не любил на каникулах возвращаться к себе домой, и мои друзья приглашали меня к себе. Эшдаун был моим любимым местом, там было так хорошо! Родители Люсьена любили друг друга, а это редко встречается в аристократических семьях. – А леди Элинор? – Кит перевела взгляд на девочку со светлыми волосами, чья сияющая улыбка пробилась сквозь толщу лет. – Она была очаровательна. Светлая, легкая, быстрая, как ртуть, и очень нежная. У них с Люсьеном были замечательные отношения. Я редко встречал такое даже между братьями и сестрами или близнецами. Причиной их близости было, отчасти, слабое здоровье Элинор. Брат старался оберегать ее, а когда девочка умерла, он был в отчаянии. Голос Михаэля странно зазвенел. – А вы, вы тоже?.. – спросила Кит. – Мне не хватало их всех, но особенно Элинор, – ответил Михаэль после продолжительного молчания. – Надо сказать, что она была очень решительной юной леди, хотя и выглядела как ангелочек. Уже в мой первый визит в Эшдаун она решила, что мы созданы друг для друга и сообщила мне, что мы обязательно должны пожениться, когда вырастем. Я с радостью принял ее предложение… И если бы она осталась жива… – добавил Михаэль и резко отвернулся от портрета. – Это всего лишь детские мечты. Они ничего не значили. Кит поняла, что он слукавил. Конечно, они означали очень много, раз спустя столько лет он не мог говорить о леди Элинор без волнения. Девочка теперь предстала перед ней как живая. |
