– Правда. – кивнул седой гном, что постарше. – Вместе, конешно, не работали. Но это не помеха. Второй гном кивнул. – Только вот берёт меня сомнение – как же это можно – сковать клинок из серебра, Мрака и лунного света? Дело‑то неслыханное…

– И то верно. Думаешь, выйдет, чернокнижник?

– Надо, чтоб вышло. Иначе позор всему гномьему роду. И мне. А многим и многим погибель лютая. – ярл глянул на луну, огляделся.

– Ждём кого?

– Не знаю. Тут ещё кое‑что надо. Но вроде ЭТО должно само прибыть. Звёзды говорят так.

– Чудно говоришь, колдун.

– Не ворчи, не ворчи, борода. Вам заплачено. К тому же что, самим неинтересно попробовать?

– Да как не интересно. – проворчал старший гном. – Только поэтому и пришли. А золото – так, тьфу.

Королева гуляла по Новому Лесу, проверяя работу молодых эльфов. Придирчиво оглядела каждое заклинание, дёрнула за связующие скрепы. Вроде неплохо. Весну встретили как надо. Вон и цветы первые. Да пахнут‑то как! Элеанор улыбнулась, припомнив сияющую и ароматную малышку Лот. И этакие лапочки – в подданных у некроманта! Правда, язычок у неё действительно как бритва. Как скажет – и обидно, а не возразишь. Перетащить их к себе, что ли? Но эта очаровательная хулиганка клянётся, что обратно дороги не найдёт. Да и где же искать тайное укрывище чернокнижника? Разве что с этими двумя леани поговорить… Заметив, что уже поздно, повернула во дворец. Но когда взошла луна, Элеанор поняла, что далековато забралась, и свернула на тайную тропу. Однако, сделав пару шагов, споткнулась о невесть отуда взявшуюся длинную палку, и полетела куда‑то в темноту, здорово рассадив руку о что‑то острое.

– Ну, наддай жару! – пыхтел ярл, подгоняя тончайший баланс сил.

– Не выходит, ярл! Расползается всё. – мокрые гномы терпеливо вбивали Мрак в серебро на наковальне, стоящей в свете луны.

– Пробуем ещё раз, и пусть нам поможет Богиня ночи! – захрипел ярл и опять чего‑то сыпанул в жар горна, и брызнул с запястья на наковальню несколько багрово‑чёрных капель.

– Да помогу, помогу. – неслышно раздался молодой голос. На холм вьехала тень. Женщина на коне. Всадница наклонила своё копьё – и с его навершия на поковку, по которой стучали гномы, упала одна‑единственная капля.

– Держи, сын Тьмы! – радостно и страшно заорали гномы. – Кажись, вышло! Ещё чуток… Качай сильней!!! Есть! На чернокнижника было тошно даже глянуть. Но, повинуясь его воле, демоны, заключённые в наковальню, сделали свою часть работы. А гномы обьединили и удержали под молотками все три силы.

– Ну, дела. – смахнул пот младший. – Сам Дьюрин не постеснялся бы такой работы…

– Не дайте остыть – быстро проговорил ярл, глядя на раскалённый металл. – отделите часть, которую надо для хорошего кинжала. Так. А из этого сделайте четыре подковы. Да наилучшие, со звоном. Гномы взяли другие молоточки и уже проворно стучали. Затем быстро ухватили щипцами и окунули в бадейку тёмно‑красной, почти чёрной жидкости, в присхождении которой никто и не сомневался. Когда подковы вытащили, то оказалось, что они излучают бледное серебристое сияние. Ярл принял чудесные изделия на кусок чистого холста, встал прямо и, вытянув руки вперёд, склонил голову.

– Прими наш скромный дар, Хозяйка. Изумлённые гномы увидели, как подковы одна за одной исчезли. Бородачи даже бухнулись на колени, а потом все трое почувствовали, как их коснулось лёгкое и ласковое дыхание Ночи. А затем с холма сьехала невидимая всадница на коне с мелодично и нежно позванивающими подковами.