Воспоминания вызвали у нее кривую усмешку.

   — Если я расскажу, ты мне не поверишь.

   — Я поверю всему, что ты мне скажешь.

   Джейн покачала головой:

   — Уверена, ты не поверишь.

   Тим посмотрел на нее серьезно.

   — А ты попробуй, — произнес он.

   — С того самого момента, когда я увидела его стоящим на кафедре в университете.

   — Джейн! — У Тима перехватило дыхание, когда полный смысл сказанного дошел до него. — Боже мой!.. Значит, тебе было хуже, чем Паулине. Ты видела его и думала, что он влюбляется в нее. Джейн, дорогая моя, как ты все вынесла?

   — Было тяжело, — призналась она честно, жалостная усмешка снова появилась на ее лице. — Но, — добавила Джейн тут же, — ты тоже прошел через это, так с какой же стати мне жалеть себя?

   — Но в случае со мной все закончилось хорошо. — Тим замолчал, и его глаза затуманились от ужаса. — И я еще к тебе за поддержкой приходил, когда ты так страдала… И Паулина… то, как ты за ней ухаживала. — Он взял ее руку и крепко сжал в своей. — Джейн, моя дорогая, почему ты ничего не сказала?

   — В подобном не признаются, Тим, — пробормотала она не задумываясь.

   — Я признался.

   — Прости. Да, ты признался.

   — Что ты собираешься делать?

   — Я уже говорила — вернусь к своей работе. Как я и думала, этот год был своего рода премией. Ты знаешь, что Гай и я специально копили, мы рассказывали тебе об этом.

   — Да… — Тим все еще держал ее руку, через мгновение он снова привлек девушку к себе. — Могу я поцеловать тебя, Джейн?

   — Ты наверняка хочешь поцеловать Паулину? — Она нежно улыбнулась ему, подумав: почему же она не полюбила кого-то, похожего на него? Кого-то, кто любил бы и дорожил бы ею, кто был бы… доступен?

   — Сейчас я хочу поцеловать именно тебя, — ответил Тим.

   Она подняла лицо и вместе с поцелуем ощутила человеческую теплоту и сочувствие.

   — Джейн… — Тим осекся, пристально глядя в открытую дверь.

   Они быстро отстранились. Сердце Джейн бешено стучало в груди, кровь прилила к щекам.

   Глаза Николаса были словно холодная сталь, тонкие губы сжаты, челюсть напряжена, он стоял там, в дверном проеме, держа одну руку в кармане, а другой упершись в косяк.

   Джейн бросило в дрожь от того грубоватого презрения, которое она увидела в его ледяных глазах. Девушка сделала неосознанный жест Тиму, жест молчаливой мольбы, но тот, похоже, ничего не заметил, так как пристально смотрел на человека у двери.

   — Может, кто-нибудь соизволит объяснить мне все это? — Голос Николаса был полон презрения. — Тим, я так понял, что ты скоро обручишься с Паулиной?

   — Да, доктор Валлас…

   — И тем не менее, я застаю тебя флиртующим с… подобной женщиной!

   — Доктор Валлас! Не смейте использовать такой тон… — начал Тим.

   — Смею и буду. — Николас был взбешен. Его рука сжала дверной косяк так, что костяшки пальцев побелели. Он обратился к Джейн: — Однажды я сказал, что вы принадлежитек типу женщин, которые мне отвратительны, и сейчас я повторяю свои слова! Ваш жених что, слепой? У него что, не хватает сил приструнить вас либо бросить? — Николас вошел в комнату, и Джейн отступила.