— Сюда идут солдаты! Я только что был в саду и слышал, как они переговаривались между собой. Им приказано арестовать герцогиню де Вальверде и маркизу де Шуард!

Одна горничная презрительно фыркнула, задержав кружку с молоком на полпути от рта:

— Припоздали эти ребята! За герцогиней теперь им придется отправиться на тот свет, а наша хозяйка давно уже не маркиза де Шуард, а леди Истертон.

— Ну, зато мы им сгодимся в самый раз, ты, глупая корова! Нас сразу поволокут в трибунал, как пить дать, просто за то, что мы служили в этом доме, и на титулы мадам им наплевать. Они ее заграбастают, как только она вернется с похорон!

Обе горничные, взвизгнув, соскочили со скамеек и кинулись к двери. Диана не отставала от них: память о Бастилии намертво засела у нее в голове. Однако на улице холодный утренний воздух быстро отрезвил ее и заставил вспомнить о малютке Чарльзе. Его ни в коем случае нельзя было оставлять этим злодеям. Они же убьют его!

Диана повернулась и побежала в зал. Бегом поднимаясь по лестнице, она уже слышала грохот кулаков и ружейных прикладов в дверь.

— Открывайте, именем республики!

Чарльз спал в своей колыбельке. Диана быстро схватила его, и он было заплакал, однако, будучи завернутым в пеленки и теплые одеяла, утих и опять закрыл глаза. Назад она спустилась не по главной лестнице, а по маленькой, для прислуги, которая выходила в коридор возле кухни. Увидев через окно вбегавших во двор национальных гвардейцев, Диана застонала от страха. Все пути к бегству были отрезаны. Вытаращив глаза, она бросилась в одну комнату, затем в другую, пока не оказалась в музыкальном салоне. Отперев стеклянные двери, которые вели на лужайку, где стоял летний павильон, Диана выскочила наружу и побежала в рощицу сбоку от павильона, не забыв прикрыть дверь. Углубившись туда, она попетляла немного под низко свисавшими сучьями деревьев, разбрасывая ногами палую листву, и, наконец задыхаясь от быстрого бега, бросилась на землю. Прижимая к себе младенца, она лихорадочно произносила про себя молитвы, надеясь, что Бог не выдаст их в руки злодеев.

Солдаты на ее глазах ворвались в летний павильон и тщательно обыскали его. Затем они вышли наружу и рассыпались в разные стороны, осматривая все холмики и ложбинки. Один зашел в рощу, и у Дианы замерло сердце. Однако солдат огляделся вокруг и, не заметив женщины с грудным младенцем, прижавшейся к земле между большими корнями сосны, побежал дальше. Чарльз вскоре проснулся и лежал, весело пуская пузыри и двигая ручками и ножками, наивно воспринимая все происходящее как некую игру. Внезапно позади Дианы зашуршала листва и раздался треск сучьев. Ее охватила паника. Она подскочила и, выпрямившись, обернулась, ожидая увидеть над собой гвардейца, приготовившегося заколоть ее штыком. Однако вместо гвардейца там оказался старый садовник.

— Тебе нужно убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше, — произнес он, присев рядом с ней на корточки. — Солдаты могут в любую минуту вернуться сюда. Они, должно быть, подумали, что хозяев дома кто-то предупредил и те сбежали и прячутся поблизости. Все ворота в ограде уже заперты и около них стоят часовые. Сейчас они закрывают ставни на окнах и запирают двери.

— А где же горничные и поваренок? Их не схватили?

— Нет. Они сначала прятались за курятником. Посторонний человек не сразу отыщет, где это. Но теперь их там, наверное, уже и след простыл.

— Нужно предупредить нашу госпожу, не то она попадет прямо в лапы к этим иродам! Ты можешь запрячь лошадку? Я смогла бы выехать на тележке через дальние ворота, где часовых наверняка еще нет, и отвезти ребенка к мсье Балену. Пусть леди Истертон тоже отправляется туда.