Да, я бегу. Мысленно прочесываю каждую земляную пядь. Чувствуя, как насквозь промерзает подо мной болото. Как с безмолвным криком вмерзают в прочный лед полуистлевшие тела и отпускают, наконец, тех несчастных, что были так долго заточены внутри этого жуткого плена. Я вижу, как сзади укутывает снегами крохотные островки суши. Вижу, как стелется по ним свежая поземка. Как струятся целые снежные вихри, надежно скрывая мой след, сметая следы прошлых битв, ласково глядя израненную землю и милосердно погружая ее в долгий, целительный сон.

Когда-нибудь сюда снова вернется жизнь. Когда-нибудь здесь снова встанут стеной зеленые леса. Когда-нибудь сюда вернутся звери, а певчие птахи будут звонко кричать на весь мир, что Мертвых Пустошей больше нет. Что эта земля ожила. Оправилась. Воспряла. Что здесь больше нечего бояться и не от кого прятаться. Когда-нибудь... но не сейчас. Сейчас она засыпает, благостная и умиротворенная. Засыпает, чтобы забыть о боли, ненависти и пролитой крови. Засыпает охотно, с благодарностью, и плавно отпускает из давнего плена ненужные больше осколки.

Я вижу, как чужие Тени медленно кружат в воздухе, постепенно уходя в иные Миры. Слышу, как облегчено вздыхают их уставшие души. Чувствую, как пристально смотрят они мне во след, и точно знаю, что когда-нибудь... пусть даже через много веков... они все-таки сюда вернутся. И просто бегу, улыбаясь, потому что ничего иного больше не нужно.

В какой-то момент мне вдруг кажется, что впереди что-то подозрительно блеснуло. Какой-то неясный свет, раздробившийся на несколько крохотных огоньков. Что это? Как? Живые?!

Встревожено приближаюсь и вижу: действительно, живые. Пятеро. Трое людей, эльфы и... я словно на стену наткнулась, во все глаза изучая до доли знакомые лица: обветренные, суровые, непонимающе оглядывающиеся в поисках причины неожиданного похолодания. Безумцы. Какие же они все-таки безумцы. Упрямые. Не сдались. Упорно идут, куда не следует, и даже сейчас, когда моя смутная тень возвышается над ними почти на два с половиной человеческих роста, все равно не боятся - покрепче сжимают оружие и вызывающе смотрят в ответ. Смотрят в горящие серебром глаза чудовищной тигрицы, за плечами которой нетерпеливо бьется пурга. А над макушкой, почти незаметный и унизительно скромный, бешеным шариком вьется золотистый комочек и отчаянно ругается на всех языках этого мира.

- Ты... несносная... упрямая... вредная... р-р-г-н-ах!.. девчонка! О чем ты думала, когда творила эту... это... гра-ва-арас-е! Это ж надо... несется, как ненормальная! Целый пласт подняла! Такую силищу! Сама на упыря похожа, а все туда же - мир спасать! И этих недоумков, заодно, от которых ни слова доброго не дождешься! Вон, вытаращились, будто им тут не целую тигру показывают, а фигу с маслом!..

- Трис?!!! - вдруг изумленно ахнул Беллри и непроизвольно отшатнулся.

Молодец, признал, хотя я совсем на себя не похожа.

- Трис?!!!

"Ну, здравствуй, ушастый, - запоздало улыбаюсь в ответ, потому что в таком виде говорить не умею. - Вы что тут забыли? Ну-ка, брысь, пока я работаю! Слышали? Кто-то, между прочим, обещал, что не станет делать глупостей!"

- Трис? - дрогнувшим голосом переспросил Лех, неуверенно разглядывая мое новое тело. Массивное, удивительно крупное, страшноватое, но при этом и ужасающе красивое. Той хищной, дикой и свирепой красотой, которая всегда меня восхищала в Ширре. Ведь, наверное, именно воспоминание о нем навеяло мне смутное подозрения, что теперь я тоже так могу. - Это ты?

Я улыбнулась шире и чуть кивнула.

"Беллри, марш отсюда! - строго велела эльфам. - Вам тут больше делать нечего. Со мной все в порядке, с шаддарами мы тоже почти все уладили, так что дайте мне закончить и постарайтесь не попасть под удар".

- Что ты хочешь сделать?!

"Хочу вылечить эту старую язву. А вы мне, между прочим, здорово мешаете".

- Ты.