— Он когда-либо потом будет способен ко вживлению нового комплекта?
— Слишком рано говорить. Долгосрочный прогноз каждого из них я бы назвал благоприятным, но ни тот, ни другой не будет годен для военной службы по меньшей мере год. И затем им потребуется очень широкий курс переподготовки. В обоих случаях я крайне рекомендовал бы им вернуться домой, к семьям — если это возможно. Знакомое окружение поможет облегчить и через какое-то время дать толчок восстановлению доступа к их сохранившимся воспоминаниям.
— Семья лейтенанта Дурхэма живет на Земле. Мы приглядим за тем, чтобы он туда попал. А техник Вифиан — со Станции Клайн. Посмотрим, что мы сможем сделать.
Куинн энергично кивнула и добавила еще несколько записей.
— Я сегодня же могу выписать их и отправить к вам. Здесь мы сделали все, что могли, и для облегчения процесса выздоровления им требуется лишь отдых. Итак… остается ваш мистер Азиз.
— Мой десантник Азиз, — согласился Майлз. Азиз три года служил у дендарийцев и уже подал заявление на офицерскую переподготовку, принятое и одобренное. Ему был двадцать один год.
— Мистер Азиз… снова жив. Его тело нормально функционирует без систем жизнеобеспечения, не считая продолжающихся до сих пор незначительных проблем со внутренней терморегуляцией, которые должны пройти сами собой.
— Но Азиз не был ранен в голову. Что пошло не так? — спросил Майлз. — Вы хотите сказать, что он превратится в растение?
— Боюсь, мистер Азиз оказался жертвой плохой подготовки. Кровь из его тела откачивали явно второпях и недостаточно полно. Замерзшие гемоцисты — микроскопические капли крови — изрешетили мозговую ткань некротическими участками. Мы удалили отмершие ткани и инициировали рост новых, которые успешно прижились. Но его личность оказалась необратимо потеряна.
— Вся?
— У него могут, наверное, сохраняться какие-то тревожащие фрагменты воспоминаний. Сны. Но он не может получить доступ к своим нейронным цепочкам альтернативным путем. Самой нервной ткани больше нет. Новый человек начнется с почти младенческого состояния. Кроме всего прочего, он утратил речь.
— А его умственные способности восстановится? Со временем?
Арагонес слишком долго колебался, прежде чем ответить: — Через пару лет он станет способен на выполнение достаточно простых действий, чтобы быть в состоянии самому себя обслуживать.
— Понимаю, — вздохнул Майлз.
— Что вы собираетесь с ним делать?
— Он тоже не указал ближайших родственников. — Майлз резко выдохнул. — Переведите его в центр долговременной опеки здесь, на Эскобаре. Тот, где есть хорошее лечебное отделение. Я попросил бы вас нам такой порекомендовать. Я оставлю на ваше попечение небольшой доверительный счет, из которого будут покрываться расходы, пока он не придет в себя. Как бы долго это ни тянулось.
Арагонес кивнул, и они оба — и он, и Куинн, — сделали заметки.
Уладив дальнейшие административные и финансовые детали, они закончили встречу. Майлз настоял на том, чтобы задержаться и навестить Азиза, прежде чем забрать обоих выздоравливающих.
— Он не сможет узнать вас, — предупредил Арагонес, когда они входили в палату.
— Ничего.
На первый взглял, Азиз не выглядел словно размороженный труп (как того ожидал Майлз), даже несмотря на никого не украшающий больничный халат. На его лице был румянец, а темная от природы кожа не давала ему выглядеть по-больничному бледным. Он лежал вяло, апатично, вытянувшись на кровати и завернувшись в простыню. Боковины у кровати были подняты, наводя на неприятную мысль то ли о детской колыбельке, то ли о гробе. |