— Куда?

— На Гавайи. Но ненадолго.

— О, Гавайи. Я бы тоже хотела туда поехать.

— Честно говоря, и я. Я позвоню тебе, когда вернусь.

— Не забудь о банкете.

— Не беспокойся! Я там буду. — Я подумал немного и добавил:

— Так или иначе.

— Я не хочу, чтобы ты пялил глаза на других женщин на этом празднике.

— Я... Ну... понимаешь... В этих обстоятельствах я вряд ли смогу... это не очень...

— Ох, дурачок, — весело засмеялась она. — Я шучу. Конечно же ты будешь смотреть в оба. В этом-то и весь смысл.

— Блэкки, мне нужно серьезно подумать...

— Ну, думай. Пока. — Она положила трубку.

«Ах, дьявол, — подумал я. — У этих девиц не выиграешь, но и проигрывать им — удовольствие».

Из стола я извлек ручку и несколько листков бумаги. Когда я говорил Блэкки, что мне нужно серьезно подумать, я не шутил. Я собирался записать все, что я знал или предполагал, включая то, что я узнал сегодня, выделить в этом деле все дыры, и посмотреть, как все это будет выглядеть на бумаге.

Частенько, когда проблему излагаешь на бумаге, бывает достаточно соединить разрозненные сведения и сделать логический вывод. Кроме того, все записано, нет нужды все факты держать в памяти. А иногда срабатывает ваше подсознание, и решение вас как бы осеняет. Я часто так делал, и это мне помогало. Мне нравилось, что некоторые меня даже называли «ищейка с подсознанием».

Прежде чем приступить к делу, я позвонил в аэропорт и заказал себе билет на ближайший рейс в Гонолулу. Самолет вылетал в восемь утра. Я начал писать.

Начал я с того, о чем рассказал мне Уэбб: его женитьба на Гавайях на одной из девушек «В-а-а-у!», полет домой, похищение, требование выкупа, пометил время, в которое я приехал к нему домой, и его убийство в пятницу вечером. Отдельно я вписал деревянную, ныне сгоревшую скульптуру Пана, которую Уэбб привез с собой и использовал, делая фотографии незадолго до того, как его убили. Отдельная запись была посвящена этой фотографии, веснушкам (вы помните где), утрате фото в темной аллее около клуба «Паризьенн», где на меня набросились подручные Эда Грея. Я упомянул обо всем важном и приложил к записям список из двенадцати имен.

Сейчас, после проведенного лично расследования, у меня были весьма весомые причины вычеркнуть из списка Блэкки, Жанетту и Чарли. По другим основаниям отпадали Ева и Кэнди, Джейн и Альма. Эти семь имен были жирно зачеркнуты. Из пяти оставшихся я не говорил только с Лоаной и Пэйджин, а трое тоже не вызывали подозрений, если они, конечно, не врали. После имени Пэйджин Пэйдж я написал: «Отсутствует в казино „Алжир“ с 14-го числа». Последнее, что я написал: «Девушка, на которой женился Уэбб, — брюнетка. Возможно, крашеная. Чушь».

У меня были кое-какие идеи, предположения. Их я тоже записал. Но главным образом я старался выстроить факты, сколько мог. Я снова прочел все написанное, но пока картина не особенно прояснялась. Затем я сложил написанные листы и положил их в ящик стола.

Перед уходом я просмотрел газету. На второй полосе было сообщение о том, что недалеко от клуба «Паризьенн» был обнаружен труп мужчины. Во вчерашние газеты это сообщение не успело попасть. В соответствии с извращенной логикой газетчиков, сообщение о происшествии начиналось с фотографии Жанетты Дюре. Объяснялось это тем, что она выступала совсем рядом, когда этот человек встретил свою смерть. Предполагалось, что он вышел из клуба и тихо умер со счастливой улыбкой на устах. Я читал дальше. Умершим был Дэниел Эксминстер, имевший в прошлом судимость. Полиция ведет расследование.