— Что, и провенанс имеется? — ехидно поинтересовался мужчина.

— Разумеется, — заверила антиквара Лина, хотя это слово слышала впервые. Ну ничего, сейчас она «погуглит» незнакомый термин и будет в теме.

— Что ж, приносите ваш, с позволения сказать, «шедевр», — неохотно согласился мужчина. — Послезавтра я буду целый день в салоне. — Мужчина продиктовал адрес и сразу же отключил мобильник.

Лина опустилась на стул и тихонько заскулила. Что она натворила! Во-первых, никакой картины Натальи Гончаровой у нее, конечно, не было. На стене в прихожей висела уменьшенная копия одного из натюрмортов художницы. Эту копию когда-то ей подарил студент театрально-художественного училища Митяй, который был в то время в нее безнадежно влюблен. Во-вторых, никакого такого «провенанса», что бы ни означало это слово — у нее тем более не наблюдается.

Лина набрала в поисковике:

«Что такое провенанс?».

Через секунду интернет сообщил:

«Провенанс — история владения художественным произведением или антиквариатом, а также его происхождение».

«Час от часу не легче, — расстроилась Лина, — История о том, как Митяй, краснея, двадцать лет назад вручил мне сей «шедевр», антиквара вряд ли устроит. За этот ученический этюд преподаватель влепил Митяю четверку с минусом. А как объяснить антиквару происхождение картины? В ночь перед экзаменом Митяй сделал копию со старой репродукции, используя главным образом те краски, которые смог тогда купить на стипендию. Черт побери, что же делать? Мне по-любому надо заглянуть в глаза этому господину, чтобы подтвердить или опровергнуть свои подозрения».

Внезапно Лину осенило, и она набрала телефон Даши. Даша была дочкой Лининой подруги Люси. Девушка недавно окончила Высшее Строгановское художественно-промышленное училище по специальности «искусствоведение». Только Даша могла помочь Лине провернуть ее сомнительный план.

— Даш, привет, очень нужен твой совет, — сходу обрушилась Лина на девушку и вкратце обрисовала ей проблему.

— Вы бы лучше со мной посоветовались перед тем, как фальшивые монеты в антикварный тащить, — проворчала Даша. — По крайней мере, вас бы там не подняли на смех. Не говоря уже о том, что сбыт фальшака — вообще-то пахнет криминалом.

— Да ладно, Даш, проехали. Давай к делу. Можешь сбацать для меня небольшой провенансик? Помнишь, у меня картинка в прихожей висит? Вот к ней нужна бумага, которая называется этим заковыристым словечком.

— Что значит «сбацать»? Вы вообще понимаете, о чем говорите? — возмутилась Даша. — Это, между прочим, подсудное дело — выдавать копию за подлинник. А точнее — мошенничество в особо крупных размерах, учитывая цену на русский авангард.

— А если написать и оформить эту бумагу так, чтобы сразу видно было, что это туфта? — настаивала Лина. С претензией на оригинал. Ну что-то типа «Оскара», врученного в детском лагере отдыха на фестивале юных талантов…

— На фига такая клоунада? — удивилась девушка.

— Длинная история, потом объясню. — Лина вошла в раж и не собиралась отступать. — Надо, чтобы из этой бумаги сразу можно было сделать вывод: мол, Ангелина Томашевская, она такая…ну такая придурочная домохозяйка, слишком доверчивая и очень дремучая. Типа она хотела, как лучше, а ее облапошили нечистые на руку люди. Взяли с нее деньги, кстати, совсем немного, учитывая цену русского авангарда на рынке, а всучили дешевую поделку. Должно быть сразу видно, что этот, с позволения сказать, «провенанс», состряпан младшим учеником начинающего дизайнера.