|
Это был скверный признак. Таня и Ягун переглянулись. Было ясно, что он закусил узду. Что делать? Неужели все бросать и отправляться к Сарданапалу, единственному, кто может надавить на Поклепа? Учитывая, что академик спит обычно допоздна, это может занять несколько часов, а там окажется, что и лететь сегодня поздно. Выход из положения нашел Ягун. Он послушно направился к Поклепу, но когда тот протянул руку, пылесос странным образом взбрыкнул, взревел и рванулся в сторону. Ягун едва удержался, вцепившись в трубу. — А-а-а! Мамочка моя бабуся, спасите! Мой пылесос! Он сглажен! Я не могу его остановить! Спасите меня, люди добрые! Я слишком молод, чтобы умирать! — завопил играющий комментатор. Повиснув на рвущемся из рук шланге, он стремительно умчался в сторону грааль гардарики. Поклеп, никак не ожидавший такой наглости, опешил. Таня взмахнула смычком и устремилась за Ягуном. — Куда ты, Гроттер! А ну стоять! — опомнившись, закричал ей вслед Поклеп. — Ягуна спасать… Разобьется ж человек! — отвечала Таня. — Мы еще вернемся к этому разговору, магспирантка Гроттер! Я ничего не забываю! — догнал ее яростный вопль Поклепа. Вода плеснула. Из рва высунулась всклокоченная шевелюра Милюли. — Нет, забываешь! Клёпа, ты забыл принести мне завтрак в болото! Я сегодня буду халтурить, целуя тебя в щечку! — сказала она томно. Пельменник не выдержал и гоготнул. Поклеп повернулся к нему с такой яростью, что циклоп вытаращил глаз и, надув щеки, вытянулся по стойке «смирно». Таня нагнала Ягуна уже у купола. К тому времени внуку Ягге надоело уже болтаться на шланге и он перебрался в седло пылесоса. — Тебе не кажется, что мы нарвались? — спросила Таня озабоченно. — Не-а, не особо… Хотя вонь, конечно, будет… И вообще, Танька, ты все время забываешь, что мы уже не дети. Нормальные взрослые люди! — сказал Ягун важно. Таня посмотрела на этого «нормального взрослого человека», который, болтая ногами, сидел на пылесосе, и вздохнула. — И вообще Поклёп, несмотря на все свои заскоки, не такой уж и мерзкий. Даже где-то добрый. Немного психопат, но это уже издержки производства. В школе нормальные люди не удерживаются! Одни мигом становятся буйными психами, а другие заторможенными, — великодушно сказал Ягун. — Скажи спасибо, что миляга Поклеп не влепил в твой пылесос пару боевых искр. Высоко пришлось бы падать, — улыбаясь, сказала Таня. Ягун не слишком испугался. — Да ну. Он бы не стал нарываться. За каждый мой перелом бабуся сказала бы ему такое «спасибо», что он до конца жизни вздрагивал бы даже при слове «пожалуйста». — Думаешь, сказала бы? — Ты Ягге не знаешь. Я ее бзик. Даже так: «любимый бзик». И вообще за смертью надо гоняться. Тогда она испугается и убежит, — решительно заявил Ягун. Немного суеверной Тане, убежденной не без оснований, что все слова материальны, это утверждение показалось слишком смелым. — А если не убежит? Если скажет: «Ах! Какой милый мальчик! Ну пусть он меня догонит, если ему так хочется!» — заметила она. Ягун не стал возражать. Небо впереди стало светлее. Солнце чуть расплылось. Это означало, что купол Тибидохса совсем рядом. — Грааль гардарика! — разом произнесли Таня и Ягун. Семь радуг, разомкнувшись, пропустили их. И хотя внешне всё осталось таким же: небо, ветер, солнце, взлохмаченные воды неспокойного океана внизу — ощущения от окружающего стали иными. |
