|
Чебурыхнус парашютис форте — ускоренное тормозящее для экстренной посадки. «ЗАГОВОРЕННЫЙ ПАС» Гуллис-дуллис — Цап-царапс (блок). Труллис-запуллис — Леос-зафиндилеос (блок). Фигус-зацапус — Щупс-курощупс (блок). ПРИЗОВЫЕ ОЧКИ В ДРАКОНБОЛЕ Пламягасительный мяч — 3 Одурительный — 1 Перцовый-5 Чихательный — 2 Обездвиживающий — 10 Глава 1 ДУРНЕВЫ И ГОВОРЯЩИЕ ОБЛОМКИ Самый добрый депутат Герман Дурнев, руководитель фирмы «Носки сэконд-хенд» и председатель комиссии «Сердечная помощь детям, пенсионерам и инвалидам», стоял перед большим зеркалом в прихожей и придирчиво поправлял галстук на своей тощей шее с выступающим кадыком. Его длинное лицо со впалыми щеками слегка отдавало могильной зеленью, а глазные зубы выступали чуть сильнее, чем принято у добропорядочных лопухоидов. Такая необычная внешность досталась дяде Герману по наследству от его дальнего родственника графа Дракулы, о родстве с которым Дурнев, впрочем, и не догадывался. — Нинель! Ты здесь? — крикнул дядя Герман. Никто не отозвался. Самый добрый депутат беспокойно заворочал шеей и завопил ещё громче: — Нинель! Ты меня слышишь? Нинель! Принеси мне другой галстук! Этот синий меня полнит! Раздались глухие, сотрясающие дом шаги, будто по коридору вели коня-тяжеловоза, и из комнаты, задевая грузными боками стены, неторопливо выплыла тетя Нинель. Супруга дяди Германа была такой толстой, что из неё можно было выкроить троих таких, как её муж, а из остатка ещё вылепился бы небольшой болотный хмырь. — Пупсик, не выдумывай! Синий галстук тебе очень идет! — успокаивающе проворковала тетя Нинель, ласково опуская руки на плечи мужу. Дядя Герман пошатнулся и просел чуть ли не до самого пола. — Нет, не идет, не идет, не идет! Я в нем весь какой-то оплывший! — Самый добрый депутат надул губы и топнул ножкой. Тетя Нинель хотела съязвить, что жира у её мужа меньше, чем у мумии, но раздумала. Спорить с дядей Германом было так же бесполезно, как обучать осла принципам стихосложения или удерживать тронувшийся автобус за выхлопную трубу. — Хорошо, дорогой, я принесу тебе твой любимый сиреневый галстук в ржавый цветочек! Только, умоляю, успокойся! — согласилась тетя Нинель и направилась в спальню. Под ногами у нее, злобно кашляя и повисая на задниках тапок, вертелась такса Полтора Километра, Раньше Полтора Километра кусала и дядю Германа, но с тех пор, как он побывал кроликом Сюсюкалкой, держалась от него подальше, помня про его мощные «задние лапы». В поисках галстука тетя Нинель открыла шкаф, а ещё через мгновение дядя Герман нервно подпрыгнул на месте, напуганный её изумленным возгласом. Вбежав в комнату, самый добрый депутат узрел, что его жена, зажав себе рот ладонью, застыла у дверцы. — Нинеличка, что случилось? — М-м-м! М-там! — в ужасе промычала тетя Нинель. Дядя Герман без особенной отваги заглянул в шкаф. Вещи были изжеваны и залиты липкой слизью. Слизь капала и с его нового черного пиджака, и с вечернего платья его супруги. Исходящий от них запах был столь омерзителен, что дядя Герман мигом сообразил, почему его жена держит ладонь у рта. — Ничего не понимаю... Я же десять минут назад брал отсюда рубашку, и все было в порядке! И собака не могла, изгрызть — она так высоко не достанет! — морщась, произнес депутат. — Ничего не пропало? Тетя Нинель скользнула взглядом по полкам. Прикасаться к вещам руками она брезговала. — Нет, ничего. Все на месте... Хотя... да, точно, нет свитера! Он же лежал вот тут, внизу! — Какого ещё свитера? — Свитера Таньки Гроттер, который она носила дома! И кто мог позариться на такое старье? Им же даже пол вымыть и то противно! Дура я, почему сразу его не выбросила? — простонала тетя Нинель. |
