– Вы выдающийся гид и веселый спутник, – заметил транкс, – и лично я считаю, что мне повезло, что вы с нами. – Они все гуляли и гуляли, пока не оказались на немалом расстоянии от городского центра. Трузензюзекс показал на вытянувшиеся впереди в великолепном ландшафте башенные дома очень богатых жителей планеты:

– А теперь нам хотелось бы посмотреть подстриженные газоны и висячие сады дралларских инурбов, о которых мы оба так много слышали.

– Боюсь, что этого я не могу обеспечить, сэр. Территория инурба Браав закрыта для таких, как я, и там есть сторожа, при оружии, расставленные на стенах, чтобы не давать простонародью запакостить зелень.

– Но вы все‑таки знаете ходы туда? – настаивал Цзе‑Мэллори.

– Ну, – начал, поколебавшись, Флинкс. В конце концов, что он на самом деле знал об этих двоих? – Ночью я иногда находил необходимым… но сейчас не ночь, и нас наверняка увидят, когда мы будем перелезать через стены.

– Тогда мы пройдем через ворота. Ведите нас, – твердо сказал Цзе‑Мэллори, обрывая зарождающиеся возражения Флинкса, – о проходе и охранниках побеспокоимся мы.

Флинкс пожал плечами, раздраженный их упрямством. Пусть себе тогда убедятся на собственном опыте. Но мысленно он добавил к вечернему обеду дорогой десерт. Он провел их к первым воротам и держался на заднем плане, когда к ним подошел, недовольно ворча, рослый властный человек, бездельничавший до этого в маленьком здании при воротах.

Именно теперь‑то и произошло самое необыкновенное событие за весь день. Прежде чем явно не расположенный любезничать парень успел издать хоть звук, Трузензюзекс сунул иструку в сумку и ткнул вынутой оттуда карточкой прямо в нос сторожу. Глаза сторожа расширились, он разве что не отдал честь, воинственность, присущая всей его осанке, растаяла, словно воск. Флинкс никогда не видывал, чтобы охранники, люди, широко известные своей взлелеянной грубостью, вели себя так беспомощно с кем бы то ни было, даже с самими жителями инурбов. Ему стало еще интереснее узнать, кто же такие эти его друзья. Но они оставались непроницаемыми. Черт бы побрал это проклятое пиво! Ему казалось, что он где‑то слышал прежде фамилию Цзе‑Мэллори, но не мог сказать наверняка. И он многое бы отдал за возможность хоть мельком взглянуть на карточку, которой Трузензюзекс столь небрежно махнул перед охранником.

Теперь путь сделался совершенно беспрепятственным. По крайней мере, ему представится возможность в первый раз увидеть при дневном свете кой‑какие знакомые вещи. И к тому же без спешки, без необходимости все время оглядываться через плечо.

Они молча шли меж изумрудных садиков вокруг домов, похожих на парки, и журчавших водопадов, встречая иногда какого‑нибудь богато одетого обитателя или потеющего служителя, вспугивая иной раз среди кустов оленя или филопу.

– Как я понимаю, – нарушил молчание Цзе‑Мэллори, – каждая башня принадлежит одной семье и носит ее фамилию.

– В общем, все это достаточно верно, – ответил Флинкс.

– А вы знакомы с ними?

– С большинством, но не со всеми. Раз уж вам любопытно, я буду называть известные мне, когда мы будем проходить мимо них.

– Сделайте милость.

Это казалось глупым, но они ведь платили, так кто он такой, чтобы оспаривать практичность? К обеденному меню присоединилось отличное вино…

– …а это, – сказал он, когда они оказались рядом с высокой башней из черного стекла, – Дом Малайки.