С этого угла зрения были ясно видны знаменитые кольца‑крылья. Лучистые масляно‑золотые слои камня и газа в соединении с блестевшими сквозь разрывы в облачном покрове, как сапфиры, озерами, заставляли планету более чем когда‑либо походить на земное насекомое, в честь которого ее назвали.

Он смог лишь мельком увидеть их корабль, "Славную Дырку". Этого оказалось достаточно. Зажатая между раздутыми грузовозами и пузатенькими транспортными судами, она выглядела словно породистый скакун на скотном дворе. Хотя она и имела неизбежную форму корабля с КК‑двигателем, дирижабля, воткнутого в конец разводного ключа, контуры ее отличались от большинства судов. Один конец дирижабля отводился для размещения пассажиров и груза, а поршень на другом служил нагнетающим веером для позигравитационного поля. Вместо того, чтобы быть широким и неглубоким, как тарелка, нагнетающий веер "Славной Дырки" был больше похож на кубок. А грузопассажирский отсек хоть и походил на дирижабль, но был более вытянутым, заостренным. Даже по одному внешнему виду всякий мог определить, что "Славная Дырка" летала быстрее любого грузовоза или космического лайнера. Она была одним из самых прекрасных среди всех когда‑либо виденных Флинксом предметов.

Он ощутил легкое подергивание ремней, когда челнок состыковался с переходным шлюзом большого корабля. Следуя инструкциям стюарда, он освободился от сдерживающих ремней и поплыл вслед за другими в трубу‑пуповину, перебирая руками по выдвижной лестнице. Роскошь "Славной Дырки" по сравнению с описанными ему грузовозами вскоре сделалась очевидной. Шлюз звездолета был отделан мехом.

Стюард и Малайка обменялись короткими фразами, и молодой человек в форме поплыл обратно в трубу, волоча за собой фал. Спустя немного времени дверь закрылась, и они оказались практически отделенными от челнока.

– Же? Если вы все последуете за мной, – держитесь за скобы – мы перейдем в салон. – Малайка поплыл к выходу из шлюза. – Ата, ступай с Вульфом в рубку и заводите двигатель. Давайте‑ка устроим здесь какую‑нибудь приличную гравитацию. Я вам не буибуи, чтобы ткать собственную паутину! Вы знаете, где ваши каюты. – Ата и Вульф уплыли в боковой проход. Малайка повернулся лицом к пассажирам: – Остальных я провожу сам.

Салон представлял собой сказочную страну из стекла, дерева и пластика. По всему большому помещению висели на тонкой, но неразрывной сети из пластиковой паутины пузыри из хрусталя, содержащие разные виды водной жизни ярких цветов. Сквозь зеленый мех пола прорастали настоящие деревья, все как одно являвшиеся образчиками различных произрастающих на Мотыльке видов. С потолка, являвшегося трехмерной солоидной картиной открытого неба в комплекте с облаками и солнцем, свисали, подобно тучам, металлические скульптуры, покрытые слоем пыли из самоцветов. "Небо" это начинало темнеть, эффективно симулируя закат, происходящий на какой‑то стороне планеты внизу. Странные сравнения приходили тут на ум, но Флинкс по какой‑то причине уподобил вызываемое ощущение с прохождением света сквозь особенно светлое пиво.

Корабль почти незаметно содрогнулся раз‑другой, и он почувствовал, как к его телу начинает возвращаться вес. Он поплыл к боковой двери, а потом начал неистово молотить руками воздух, чтобы приземлиться на ноги, а не на голову. Один быстрый взгляд показал, что никто из других пассажиров подобных трудностей не испытывал. Сиссиф поддерживал Малайка, а Цзе‑Мэллори и Трузензюзекс даже не потрудились прервать свой спор. Он сердито заставил свои сбившиеся с пути ноги оказаться внизу.