Пришла я домой, все стены крестом обрызгала свячёной водой, повсюду крестики нарисовала и успокоилась. Детей дома нет, никто не видит, какой я ерундой занимаюсь. Родителям сказать не могу, они у меня такие атеисты, что мне же стыдно будет. Папа кадровый офицер, старый коммунист и такой идейный…

Прошло три дня. У меня затишье, впервые сплю, как младенец. Но вот приходит в университет моя подруга и не шутя набрасывается на меня; я совсем растерялась. Оказывается, она пришла домой, разделась, как обычно, и обнажённая легла на диван. Лето, жарко, а живёт она одна. Вдруг слышит тяжёлые мужские шаги. Она на всякий случай набросила на себя простыню и посмотрела, кто это может быть. Никого нет, но шаги приблизились, и кто-то грузно уселся на диван. Подруга обомлела — и вспомнила про меня. Потом этот «кто-то» встал с дивана, приподнял простыню в ногах и бросил ей на ноги, и так три раза… а потом ушёл, стуча как будто сапогами.

Мне было жаль подругу; получалось, будто я в том виновата. Потом прошла неделя, а её на работе нет. Иду к ней. Она лежит совсем больная, и ногти, губы уже сине-чёрные. Говорит, что врачи «признают печень». Я вижу, дело плохо, и лечу за скорой. Её увозят, и оказывается, что у неё нелады по женской части и уже пошло заражение крови. Я даю ей кровь раз, другой, сотрудники тоже. В общем, через два месяца вышла она из больницы и тут же окропила квартиру свячёной водой, нарисовала крестики. С тех пор гости не появлялись — тьфу, тьфу, чтобы не сглазить.

Сейчас я живу на БАМе, мне 51 год, есть внуки. Два года тому назад ездила в Ростов, к маме и сестре, они обе овдовели. У сестры две кровати, на одной спит она, а вторая стоит заправленная. И вот спустя пять лет после смерти мужа она среди ночи слышит на его кровати мужской разговор. Будто какой-то огромный лохматый мужчина тянет её за руку и говорит, что возьмёт в жёны. Сестра пытается вырваться, говорит, что не хочет, открывает глаза — на соседней кровати действительно сидит огромное лохматое чудовище и тянет её за руку. Она в ужасе вырывается и пытается звать на помощь взрослых сыновей, но звука нет. Зажигает свет и бежит к ребятам. Те спокойно спят, и она при свете сидит около них до утра.

Мама говорит: «Ты колдунья (меня давно уже так называют), сделай Валентине в квартире, как себе делала». Достали у одной старушки воды, мел и обработали все комнаты. Это единственное средство от всякой нечисти.

Я не могу объяснить, что это за пакость такая, но не завидую тому, кто с ней встретится. Думаю, что её мне навязала всё-таки бабушка тогда, на кладбище.

Александра Васильевна Ч., Амурскяя область.

ГАЗЕТА ИЗ БУДУЩЕГО

Детство моё проходило в Чарджоу. Послевоенные годы — тяжёлые, голодные… Меня почему-то не принимали в пионеры, и я здорово переживал. А находился я тогда под двумя влияниями: школы и богомольных бабок.

…Это было летом. Спал я во дворе. Однажды лежал, и от тоскливых мыслей, что я не такой, как все мои сверстники, мысленно взмолился: «Боже! Если ты всемогущ, помоги мне стать пионером, я хочу, как и все, читать “Пионерскую правду”». В общем, что-то в этом роде.

Смотрел я на небо, звёзды и думал так. Тут поднялся сильный ветер, в глаза ударила пыль. Я закрылся одеялом, прислушиваюсь. Ветер как бы сполз с меня, я выглянул из-под одеяла. В ногах на высоте около полутора метров, как бабочка, кружилась газета. Я соскочил с кровати и бросился её ловить. А вихрь остановился между домами, пыли стало меньше. Остановилась и газета, повисла в воздухе. Я схватил её. Это была «Пионерская правда»…

А смерч тем временем светился каким-то ровным, матовым светом, который распространился за его границы, определённые крутящейся пылью диаметром около метра.