Неожиданно Дорат припал на одно колено и схватил Тарена вытянутой рукой. Пытаясь вырваться, Тарен вдруг почувствовал резкий жалящий удар в бок. Он отпрянул, схватившись за опалившую огнем рану. Дорат распрямился. В руке он держал выхваченный из ботинка нож с коротким широким лезвием.

– Брось нож! – крикнул Тарен. – Мы деремся безоружными! Ты обманул меня, Дорат!

– Теперь ты понял, кто из нас глупец, лорд Свинопас?

Рог Эйлонви лежал совсем близко, и Тарен мог дотянуться до него, пальцы уже дотронулись до холодного устья рога. Сколько пройдет времени, быстро размышлял он, сколько времени пройдет, прежде чем воины из Красивого Народа ответят на призыв? Сможет ли он до того момента держать Дората на расстоянии? Или лучше просто рвануться и убежать? В голове его уже пели звуки условного сигнала, но он с гневным вскриком отбросил рог в сторону, схватил плащ и, загораживаясь им, как щитом, пошел на Дората.

Нож разбойника тут же запутался в складках плаща. С силой гнева и отчаяния, Тарен кинулся на Дората, выхватил у негодяя нож. Не ожидая такого яростного напора, Дорат пошатнулся и упал. Тарен навалился на него, схватил за плечи и уперся в грудь коленом.

– Уничтожу! – прошипел Тарен сквозь сжатые зубы. – Ты хотел отнять у меня жизнь ради куска железа? Так отдашь свою!

Пальцы Дората скребли о землю. Вдруг рука его взмыла в воздух. Полная пригоршня пыли и грязи полетела Тарену в лицо.

– Теперь возьми меня! – вскричал Дорат, вскакивая. Тарен закрыл лицо руками, стараясь протереть сразу наполнившиеся слепящими слезами глаза. Он пытался нащупать противника, который в ту же секунду отскочил.

Тарен упал на колени. Тяжелый башмак Дората буквально смял ему ребра. Тарен вскрикнул, потом повалился на бок и скрючился, задыхаясь. Он отчаянно пытался подняться на ноги, но даже сила гнева не могла поднять его. Он бессильно обмяк и упал, уткнувшись лицом в землю. Дорат подошел к мечу, выдернул его из мягкой земли, повернулся к лежащему Тарену.

– Я пощажу тебя, свинопас, – презрительно бросил он. – Жизнь твоя ничего не значит для меня, и я не желаю брать ее. Если же ты опять попадешься на моём пути, для тебя добром это не кончится.

Тарен с усилием поднял голову. В глазах Дората он увидел лишь холодную ненависть, которая, казалось разъедала и убивала всё, на чем останавливался этот Источающий злобу взгляд.

– Ты ничего не выиграл, – прошептал Тарен. – Ценность этого меча велика только для меня.

– Я получил удовольствие от того, что отнял его, свинопас. Больше всего меня радует сама добыча, а не ее ценность. – Дорат подбросил меч в воздух, ловко поймал его, откинул голову назад и дико расхохотался. Потом повернулся к лесу и ушел.

Даже после того, как силы постепенно вернулись к нему, а жгучая боль в боку понемногу утихла, Тарен продолжал обреченно лежать на земле, раскинув руки. Затем медленно поднялся, собрал свои разбросанные вещи – плащ, боевой рог, пустые ножны – и поплелся к Ффлевддуру и Гурджи. Дорат и его люди исчезли. Их нигде не было видно, но презрительный и наглый смех разбойника все еще звучал у Тарена в ушах.

– О, добрый хозяин, – причитал Гурджи, – почему ты не подул в полезный рог и не избавил себя от разбойных побоек?

– Меч много значил для меня, – ответил Тарен — Но я добуду другой, который так же верно станет служить мне. А рог Эйлонви можно использовать только один раз, и потом его сила будет безвозвратно потеряна.

– О, правда! – закричал Гурджи, изумленно помаргивая, будто такая мысль и не приходила в его кудлатую голову. – О, мудрость доброго хозяина! А слабые мозги скромного Гурджи полны только глупками и хрумками!

– Не стенай.