Все эти маленькие радости не могли притупить бдительность Тарзана, который почуял странные запахи и обнаружил следы.

Они привели его к маленькому озеру, вдоль берега которого было построено много шалашей. Они были сооружены из ветвей и листьев на платформах, укрепленных на прочных столбах, которые поднимались со дна озера. В шалашах жили люди маленького роста с черными волосами и темно-коричневой кожей. Это были настоящие дикари, которых цивилизация еще даже не коснулась. «Счастливый народ», – подумал о них Тарзан. Несколько человек сетью ловили рыбу. Мужчины были вооружены луками и стрелами.

Маленькая обезьянка сказала, что это плохие гомангани.

– Они едят обезьян, – объяснила она.

Потом она начала кричать и браниться, чувствуя себя в безопасности благодаря значительному расстоянию и присутствию своего нового и большого друга. Тарзан улыбнулся. Она все сильнее напоминала ему Нкиму.

Обезьяна наделала так много шума, что некоторые туземцы оторвались от своих занятий и взглянули наверх. Тарзан сделал общепринятый миролюбивый жест, но туземцев он не убедил, и они стали грозить ему своими луками. Они кричали и жестами требовали, чтобы он убирался прочь.

Он понимал и полностью одобрял их поведение. Если бы им всегда удавалось держать белого человека на расстоянии, они могли бы наслаждаться безопасностью своего идиллического бытия.

Тарзан наблюдал за ними несколько минут и потом повернул назад в лес, чтобы еще побродить там, наслаждаясь этой короткой передышкой в мрачных буднях войны. Кета, маленькая обезьянка, иногда сидела у него на плече, а то прыгала рядом по деревьям. Казалось, она крепко привязалась к этому тармангани и решила навсегда остаться с ним.

ГЛАВА XXIII

Старший сержант Тони Розетти стоял на коленях на платформе для часовых, установленной недалеко от прежнего лагеря, где партизаны остановились на день, чтобы дать раненым отдых.

Его дежурство уже заканчивалось, и он поджидал смену, когда увидел, что кто-то приближается к нему по тропе. Это была стройная юношеская фигура, но даже при тусклом свете в лесу сержант понял, несмотря на брюки, что это не юноша, хотя при нем была винтовка, пистолет и патронташ.

– Стой! – скомандовал Розетти. Он вскинул винтовку.

– Я уже стою, – ответила женщина на чистейшем английском языке.

– Кто вы и куда идете с этим вооружением?

– Вы, должно быть, тот самый умный маленький сержант, о котором мне говорила Корри ван дер Меер. Тот, который ненавидит женщин и смешно говорит по-английски.

– Я не говорю по-английски, я говорю по-американски. А что в этом смешного? Кто вы?

– Я – Сарина и ищу Корри ван дер Меер.

– Подойдите ближе, – сказал Розетти. Затем он слез на тропу и встал, держа палец на курке винтовки и направив острие штыка на женщину. Сарина подошла и остановилась в нескольких футах от него.

– Я бы хотела, чтобы вы целились этой штукой куда-нибудь в другую сторону.

– Ничего не выйдет, сестренка. Вы принадлежите к банде преступников. Откуда я могу знать, что остальные не прячутся где-нибудь поблизости? Если они здесь, то вы, очевидно, собираетесь меня пристрелить?

– Я одна, – спокойно возразила она.

– Может быть, одна, а может быть, и нет. Положите оружие на землю и поднимите руки вверх. Я хочу обыскать вас.

Сарина заколебалась, а он продолжал:

– Я вас не укушу, но отведу в лагерь, как только придет моя смена.

Сарина положила оружие на землю и подняла руки. Шримп переложил ее оружие подальше, а затем сказал:

– О'кей, теперь вы можете опустить руки.

Сарина села возле тропы.