Недалеко от них Бубенович чистил свою винтовку. Он ждал, что Розетти подойдет к нему и расскажет о женщине, которую они привели. Шримп не сделал этого и озадачил Бубеновича, который был вынужден сам присоединиться ко всей компании. Сарина как раз заканчивала свой рассказ о знакомстве с Розетти.

– Где вы научились так хорошо говорить по-английски, Сарина? – спросила Корри.

– В католической миссионерской школе в Джильбертсе. Мой отец всегда брал меня и маму во все свои морские путешествия. За исключением двух лет, которые я провела в миссии на Тараве, я прожила на борту его шхуны, пока мне не исполнилось двадцать лет. Моя мать умерла, когда я была еще девочкой, но отец не расставался со мной. Он был очень плохой человек, но к нам всем относился хорошо. Мы плавали по всем южным морям и примерно каждые два года возвращались в Джильбертс, торгуя попутно на различных островах с пиратами и убийцами. Отец хотел, чтобы я получила образование, и когда мне исполнилось двенадцать, он оставил меня в этой миссионерской школе на два года. От отца я научилась голландскому языку. Я думаю, что он был хорошо образован. У него на борту имелась прекрасная библиотека отлично подобранных книг. Он никогда не говорил мне о своем прошлом, даже не называл настоящего имени. Все звали его Большим Джоном. Он научил меня навигации. С четырнадцати лет я уже была его первым помощником. Это, конечно, неподходящая работа для девушки, тем более, что команда обычно составлялась из отъявленных негодяев, но больше никто не хотел плавать с отцом. Я научилась также немного японскому и китайскому языкам от различных членов команды. С нами плавали люди чуть ли не всех национальностей. Когда отец бывал пьян, я выполняла обязанности капитана. Это была нелегкая работа, и мне приходилось держать команду в страхе. Я не выходила на палубу без пары пистолетов.

Розетти не спускал глаз с Сарины. Казалось, что она загипнотизировала его. Бубенович с изумлением наблюдал за ним. Однако, он должен был согласиться, что на Сарину было приятно смотреть.

– Где теперь ваш отец? – спросил Джерри.

– Вероятно, в аду. Он убил одного из своих матросов, и его повесили. Именно во время его ареста мистер и миссис ван дер Меер проявили по отношению ко мне столько доброты.

Беседа была прервана приходом доктора. Все стали расходиться по своим шалашам, к большому огорчению Розетти. Бубенович наблюдал за ним с насмешливой улыбкой и непреминул отпустить в его адрес несколько острот.

ГЛАВА XXIV

На следующее утро все покинули лагерь и медленно двинулись в путь. Раненых несли на носилках. Там, где тропа была достаточно широкой, Корри шла рядом с носилками Джерри.

Сарина шла следом за Корри, а Розетти не отставал от нее. Бубенович и несколько голландцев составляли арьергард. Поскольку голландцы не говорили по-английски, а Бубенович не знал голландского, то американец имел полную свободу поразмыслить о последних событиях и, в частности, об удивительной метаморфозе, приключившейся со Шримпом. Этот убежденный женоненавистник внезапно оказался покоренным! Да еще кем! Убийцей-азиаткой европейского происхождения с темной кожей и достаточно старой.

Бубенович очень любил Розетти и надеялся, что маленький сержант не будет слишком сильно увлечен. Розетти мало знал женщин, а Сарина была не самым лучшим объектом для их изучения.

Бубенович вспомнил слова Киплинга: «Однажды ночью она всадила в меня нож из-за высказанного мной сожаления, что она не белая, тем самым она помогла мне лучше понять женщин». Бубенович грустно вздохнул. «В конце концов, – подумал он, – Шримп не сильно ошибался, когда говорил, что женщины не приносят ничего хорошего, кроме хлопот и неприятностей».

Он отвлекся от своих мыслей, услышав голос Джерри, который разговаривал с Корри.