Идея эта всячески устраивала Лу-дона, мысленно укорившего себя за то, что такая мысль не пришла ему в голову самому.

– Что верно то верно, – сказал он. – Этот человек грешен перед храмом. Пусть его тащат туда.

– Сына Яд-бен-ото никто не смеет тащить! – воскликнул Тарзан. – А вот тело Лу-дона скорее всего выволокут после суда из храма бога, которого он осквернил. Подумай, хорошенько, Лу-дон, прежде чем совершать это безумство.

Слова его, рассчитанные на то, чтобы запугать Лу-дона, цели своей не достигли. Верховный жрец был непоколебим.

Тарзан понял, что его ожидает нешуточная схватка с человеком, который знает больше о своей религии, чем любой другой из его соплеменников, полностью осознающий всю сложность притязаний Тарзана, так же как и фатальность проповедуемой им религии.

И Тарзан решил, что лазейку надо искать в кажущемся безразличии к обвинениям. Ко-тан и его воины, похоже, еще верили в него.

Пожав плечами, он спустился с трона.

– Для сына Яд-бен-ото совершенно неважно, где именно Лу-дон будет гневить бога, так как Яд-бен-ото в любом случае покарает его, будь то в тронном зале или в храме.

Присутствующие облегченно вздохнули и повели Тарзана в храм. Заняв место у западного алтаря, он указал Лу-дону на место у восточного алтаря. Когда Тарзан поднялся на платформу, то увидел нечто, заставившее его отпрянуть в ужасе. В верхней части алтаря находилось углубление с водой, в которой плавало тельце новорожденного младенца.

– Что это значит? – гневно закричал Тарзан. Верховный жрец злорадно засмеялся.

– Так ты и этого не знаешь? – ответил Лу-дон. – Это лишний раз говорит о том, что ты самозванец. Тот, кто выдает себя за сына своего отца, должен знать, что с последними лучами заходящего солнца белый камень восточного алтаря обагряется кровью взрослых, а когда солнце восходит, оно всякий раз сначала смотрит на западный алтарь и радуется при виде смерти новорожденного младенца. Дух умерщвленного ребенка следует за светилом до той минуты, пока его не сменит дух взрослого. Даже маленькие дети хо-донов знают об этих вещах, а ты, называющий себя сыном Яд-бен-ото, не знаешь. Если этого доказательства недостаточно, то у меня есть еще. Ваз-дон, иди сюда!

От группы рабов отделился человек и боязливо подошел к жрецу.

– Скажи нам, что тебе известно об этом существе, – приказал Лу-дон, указывая на Тарзана.

– Я видел его раньше, – сказал ваз-дон. – Сам я из племени Кор-ул-лула. Как-то раз наши воины наткнулись на воинов Кор-ул-я. Произошло это на гребне скалы, которая разделяет наши два селения. Среди наших врагов был этот странный человек, которого они называли Тарзан Яд-гуру, и он действительно оказался ужасным, – дрался за десятерых. Но когда его стукнули дубинкой по голове, он свалился без сознания, как обычный смертный. Мы отнесли его в наше селение, но он убежал. Отрезал голову воину, привязал ее к ветке внизу, в долине, и был таков.

– Слово раба против слова бога! – воскликнул Я-дон, с самого начала проявлявший дружеский интерес к псевдобожеству.

– Это только один шаг к истине! – объявил Лу-дон – Вероятно, показание единственной принцессы рода Ко-тана возымеет больший вес, чем показания раба, хотя это может и не понравиться отцу, чей сын, богохульник, убежал из А-лура.

Рука Я-дона потянулась к ножу, но его удержали стоявшие рядом воины.

– Ты в храме Яд-бен-ото, – предостерегли они его. Ко-тану ничего не оставалось, как проглотить обиду, нанесенную ему Лу-доном, и он еще сильнее возненавидел верховного жреца.

– Что знает моя дочь об этом? – обратился он к Лу-дону. – Ты требуешь, чтобы принцессу привели сюда для дачи публичных показаний?

– Нет, – произнес Лу-дон, – не лично, но у меня есть та, которая даст показания за нее.