Работа двигалась медленно, но Тарзан был терпелив. Каждый день в дверь ему торопливо просовывали пищу. Пленник понял, что здесь его держат не для того, чтобы отдать на съедение львам. Но это не имело для него значения. Если его продержат еще несколько дней, то ищи-свищи его потом.

Вскоре в Ту-лур прибыл Пал-сат, которого послал Лу-дон. Верховный жрец решил, что пора Мо-зару становиться королем, и приглашал его в А-лур. Затем Пал-сат попросил у Мо-зара разрешения помолиться в храме. Там он разыскал верховного жреца Ту-лура, которому предназначалось истинное послание Лу-дона.

– Мо-зар желает стать королем, – поведал Пал-сат, – но и Лу-дон желает стать королем. Мо-зар не намерен отдавать незнакомца, выдающего себя за Дор-ул-ото, а Лу-дон хочет его убить.

Пал-сат приблизился к жрецу и прошептал ему на ухо:

– Хочешь стать верховным жрецом А-лура, действуй, – это в твоей власти.

Пал-сат замолчал, ожидая ответа.

Жрец от подобного предложения, конечно же, пришел в восторг.

Верховный жрец А-лура! Ведь это почти равносильно тому, чтобы быть королем Пал-ул-дона, настолько велика власть.

– Что для этого нужно сделать? – шепотом спросил он.

– Убить одного и привезти в А-лур другого, – ответил Пал-сат.

Видя, что жрец проглотил наживку, Пал-сат направился к выходу. Теперь жрец будет лезть из кожи, чтобы добиться своего.

Пал-сат не ошибся. Верховный жрец был готов на убийство ради высочайшего сана, однако не мог сообразить, какую из жертв следует убить, а какую привезти в А-лур.

Посвященный в план Лу-дона Пал-сат знал, что только публичное принесение в жертву Тарзана способно укрепить авторитет Лу-дона, а убийство Мо-зара, претендовавшего на трон, – принести верховному жрецу королевскую власть.

Верховный жрец Ту-лура решил, что убить нужно Тарзана, в А-лур же привезти Мо-зара. Исполнив это, он станет верховным жрецом А-лура. Он не мог заподозрить, что по прибытии в А-лур сам падет от руки Лу-дона. Не знал он и о том, что в храме ему уже роется могила.

Итак, вместо того, чтобы уничтожить Мо-зара, он вызвал дюжину вооруженных людей и велел им ночью убить Тарзана в львиной яме.

Наступила ночь. Тарзан в поте лица трудился над решеткой. Вдруг в коридоре послышались звуки приближающихся шагов. До сих пор человек, приносивший еду, приходил один. На сей раз шагов было больше, и Тарзан заподозрил неладное, однако работать не бросил.

Шаги остановились перед его дверью. Подошедшие услышали царапанье ножа и стали перешептываться. Рисковать им не хотелось. Двое из них должны были рывком поднять дверь, а остальные с дубинками наброситься на Тарзана. Переждав немного, верховный жрец подал сигнал, дверь поднялась, воины ворвались внутрь и бросились к темной фигуре у окна.

Но когда они зажгли фонарь, то обнаружили перед собой груду шкур, снятых с окон. Камера же оказалась пуста. Один из них вплотную приблизился к окну. Все прутья решетки, кроме одного, исчезли, а к нему крепилась веревка, сплетенная из кожаных полосок, отрезанных от шкур.

К угрожавшим Джейн Клейтон природным опасностям добавилась новая – Обергатц знал о ее местонахождении. Львы и пантеры страшили ее куда меньше, чем возвращение этого подлого «Ганса», которого она боялась с самого начала, но иначе, чем теперь, когда страх охватил все ее существо.

Снова и снова она корила себя за то, что не убила его, как убила бы вставшего у ней на пути опасного хищника, но потом решила, что ни к чему заниматься самобичеванием. Если они встретятся еще раз, ее быстрое копье сделает свое дело.

Той ночью ее маленькое гнездышко, расположенное на высоком дереве, уже не казалось ей безопасным, как раньше. То, что являлось препятствием для пантеры, не явится препятствием для человека. От малейшего звука вдалеке Джейн впадала в панику.