Слухи об усадьбе ходили самые разные; вскоре люди начали судачить уже о самом Эмброузе Дьюарте, который, как говорили, очень похож на своего предка. Прошло еще немного времени, и по окрестностям Данвича вновь поползли зловещие слухи о «звуках», некогда доносившихся из усадьбы Старого Биллингтона; никто не мог сказать, кто их распространяет, однако расползались они явно из той части Данвича, где проживали семейства Уэйтли и Бишоп, а также последние отпрыски других некогда процветавших семейств, ныне влачивших жалкое существование. Ибо Уэйтли и Бишопы жили в этом районе Массачусетса на протяжении нескольких поколений и древностью рода могли поспорить не только с самим Старым Биллинггоном, но и с первым представителем его семейства — тем, кто построил дом с «розовым окном», как его называли, хотя это было и не так. Скорее всего, кто-то вытащил на свет божий давние предания, которые вполне могли оказаться если не чистой правдой, то почти что правдой. Надо ли говорить, какой живейший интерес вновь возродился у всех окрестных жителей и к Биллингтонскому лесу, и к его новому владельцу.

Сам же Эмброуз Дьюарт пребывал в счастливом неведении относительно сплетен, что начали расползаться вокруг его персоны. Будучи от природы одиночкой, он наслаждался уединением, занимаясь в основном подробным изучением своей собственности, чему решил посвятить большую часть времени, хотя, говоря по правде, плохо представлял себе, с чего начать. Его матушка почти ничего не рассказывала ему об усадьбе, ограничиваясь редкими упоминаниями о «собственности» в штате Массачусетс, которую было бы «крайне разумно» не продавать, а навечно оставить в семье, и, даже если что-то случится с ним, Эмброузом, или его сыном, усадьбу следует передать кузену из Бостона, Стивену Бейтсу, которого Эмброуз никогда не видел. Таким образом, в распоряжении Дьюарта находился всего лишь краткий перечень загадочных инструкций, оставленных, вероятно, Элайджей Биллингтоном перед его отъездом в Англию, в которых Эмброуз Дьюарт решительно не мог разобраться.

Так, например, его заклинали следить за тем, чтобы «вода всегда омывала остров», или «не нарушать покоя башни», или «не уговаривать камни», или «не открывать дверь, которая ведет в странное время и место», а также «не притрагиваться к окну из желания его изменить». Все эти инструкции, вроде бы не имевшие никакого смысла, тем не менее сильно заинтересовали Дьюарта; прочитав их один раз, он уже не мог выкинуть их из головы; повторяя их снова и снова, словно заклинание, он бесцельно бродил по дому, часами гулял по лесу, среди холмов и болот, пока наконец не обнаружил, что владеет не только домом, но и старинной каменной башней, которая стояла на маленьком клочке суши — подобии крошечного островка посреди широкого ручья, который раньше был притоком Мискатоника, однако давным-давно высох и теперь оживал только весной.

Однажды в августе, когда был уже поздний вечер, Эмброуз внезапно пришел к убеждению, что все эти загадочные инструкции относятся не к усадьбе, а к старинной башне, которую он и принялся осматривать самым тщательным образом. Башня имела форму цилиндра с конической крышей; диаметр башни составлял примерно двенадцать футов, высота — около двадцати футов. Когда-то в ней имелся огромный сводчатый проем, указывавший на то, что раньше башня не имела крыши; теперь проем был большей частью замурован. Дьюарта, неплохо разбиравшегося в архитектуре, башня сразу заинтересовала, поскольку даже далекий от архитектуры человек сразу бы понял, что сложена она из древних камней, причем более древних, чем дом. Взяв лупу, с которой обычно читал древние латинские тексты из своей библиотеки, Дьюарт принялся рассматривать каменную кладку и обнаружил весьма странную вещь — камни были подогнаны друг к другу по какой-то совершенно неизвестной ему технологии, использующей тот же геометрический рисунок, что был нацарапан на камнях, закрывающих вход в башню.