Кто же ее построил? Элайджа Биллингтон? Но башня была явно старше, чем он; в таком случае, чьи руки ее возводили? Размышляя над этим, Дьюарт, который уже успел ознакомиться со многими старинными манускриптами из своей фамильной библиотеки, решил, что где-нибудь среди них наверняка упоминается и башня, а потому направился в дом, ненадолго задержавшись, чтобы еще раз полюбоваться каменным строением уже издали; именно тогда он и обнаружил, что башня стоит в центре круга из каменных плит, удивительно похожих на камни друидов Стоунхенджа. Несомненно, когда-то этот маленький остров омывался водным потоком, притом весьма бурным, если судить по следам на камнях, неподвластных не только разрушительному действию мхов, дождей и ветра, но и некоторым излишне суеверным людям, которым так и не удалось вывернуть их из земли.

Обратный путь занял у него больше времени, и уже смеркалось, когда он наконец вышел к своему дому, — пришлось обходить обширное болото, расположенное между башней и холмом, на котором стояла усадьба. Приготовив себе ужин, Дьюарт уселся за стол и принялся размышлять о том, что делать дальше. Итак, прежде всего придется просмотреть старинные документы из фамильной библиотеки; среди них есть совсем древние, которые, скорее всего, рассыплются в пыль при первом прикосновении. К счастью, некоторые тексты записаны на пергаменте, и, значит, есть надежда взять их в руки и прочитать; кроме того, он заметил маленькую книжечку в кожаном переплете, на которой детским почерком было выведено: «Лабан Б.». Несомненно, книжка принадлежала сыну Элайджи, более ста лет назад отправившемуся в Англию. После недолгих размышлений Дьюарт решил начать именно с детского дневника, которым, как он и предполагал, оказалась эта книжка.

Он читал при керосиновой лампе; проблема электричества потонула в бездонном болоте чиновничьей волокиты в одном из дальних уголков штата, откуда, правда, пришло заверение, что в скором времени данную проблему непременно рассмотрят. Огонь лампы вместе с желтым светом камина — он зажег камин, поскольку ночь выдалась холодной, — создавал в кабинете атмосферу уюта, и вскоре Дьюарт с головой погрузился в воспоминания о прошлом, которое вставало перед ним с пожелтевших страниц. Мальчик по имени Лабан, который был, как выяснил Дьюарт, его прапрадедушкой, оказался не по годам развитым ребенком. Вести дневник он начал в девять лет, а закончил в одиннадцать; при этом ребенок отличался редкой наблюдательностью, особенно если учесть, что описывал он не только события в доме.

Дьюарт узнал, что Лабан рано остался без матери и что его единственным товарищем был индеец из племени наррагансетов, который прислуживал в доме Элайджи Биллингтона. У индейца было еще одно имя — Квамус или Квамис, мальчик точно не знал; по возрасту индеец был ровесником скорее Элайджи, чем мальчика, о чем можно было судить по тому почтению, с каким описывал своего друга Лабан; вряд ли он стал бы использовать такие выражения, если бы речь шла о мальчишке его возраста. Дневник начинался с распорядка дня; однако, записав его, Лабан больше о нем не вспоминал, за исключением тех случаев, когда нужно было отметить что-нибудь особенное. Вместо этого большая часть дневника была посвящена описанию событий, которые происходили с мальчиком в его свободное время, когда он не был занят уроками и мог в собственное удовольствие разгуливать по дому или в сопровождении индейца отправляться в лес; правда, ему не дозволялось уходить далеко от дома.