В целом же ночь он провел довольно спокойно и проснулся только один раз, когда ему почудилось, что кто-то за ним наблюдает; решив не придавать значения всяким глупостям, он снова уснул.

Утром, посвежевший и отдохнувший, Эмброуз Дьюарт отправился на поиски новых источников информации о своем предке Элайдже. Он поехал в Аркхем, который не раз сравнивал про себя с небольшими европейскими городами; Аркхем нравился ему своими домиками с мансардными крышами, полукруглыми наддверными окнами и тенистыми дорожками, проложенными по берегу Мискатоника от укромных городских улочек до заброшенных дворов пригородных усадеб. Свои поиски он начал с библиотеки Мискатоникского университета, где получил тщательно хранимые подборки аркхемских «Эдвертайзера» и «Газетт» столетней давности.

Утро выдалось солнечным и ясным, и времени у Дьюарта было хоть отбавляй. Надо сказать, что во многих отношениях он был типичным «волынщиком» и, с величайшим рвением принимаясь за каждое новое исследование, редко какое из них доводил до логического конца. Сейчас, устроившись в хорошо освещенном уголке за небольшим столом, он принялся внимательно просматривать газеты времен своего прапрапрадедушки, в которых была уйма разных интересных вещей; несколько раз он даже забывал о цели своих поисков. Он просмотрел выпуски за несколько месяцев, когда внезапно наткнулся на имя своего предка, и то по чистой случайности, когда принялся читать не колонки новостей, а переписку читателей с редакцией. Данное письмо было коротким и грубым.

«Сэр, меня очень удивило письмо некоего Джона Друвена, эсквайра, по поводу книги преп. Уорда Филлипса из Аркхема. Эсквайр утверждает, что ему эта книга понравилась. А я думаю, что это у вас мода такая — раз человек в сутане, так его надо хвалить, да только этот Джон Друвен, эсквайр, мог бы оказать куда большую услугу преп. Уорду Филлипсу, если бы указал ему на существование вещей, о коих лучше не упоминать всуе. Искренне ваш, Элайджа Биллингтон».

Дьюарт тут же начал искать ответ на это письмо, и вскоре нашел его в следующем выпуске газеты, вышедшем через неделю.

«Сэр, мне кажется, что этот возмутитель спокойствия, Элайджа Биллингтон, знает, о чем пишет. Видимо, он хорошо изучил содержание моей книги, за что я ему весьма признателен. Божьей милостью, преп. Уорд Филлипс».

Ответа от Элайджи не последовало; Дьюарт внимательно просмотрел все следующие выпуски. Что ж, преподобный Уорд Филлипс оказался не менее крепким орешком, чем Элайджа Биллингтон. После этого имя Биллингтона в газетах долго не упоминалось. Прошло несколько часов — и несколько газетных лет, — и вдруг Дьюарт вновь увидел знакомое имя. На этот раз — в колонке новостей.

«Шериф округа постановил принять меры по немедленному прекращению громкого шума, доносящегося по ночам из дома Элайджи Биллингтона, расположенного в Эйлсбери-Пайк. Сквайр Биллингтон получил уведомление о явке в суд, заседание которого состоится в следующем месяце, в Аркхеме».

Больше ничего — до тех пор, пока Элайджа Биллингтон не явился в городской магистрат.

«Обвиняемый Элайджа Биллингтон заявил, что по ночам не занимался ничем предосудительным, не шумел сам, не позволял шуметь другим, никогда не нарушал законов штата и вообще категорически отрицал свою вину. Себя он представил как жертву людского суеверия и жестокости, сказав, что люди не хотят понять, как трудно живется ему в одиночестве с тех пор, как умерла его горячо любимая жена. Он категорически отказался привести в суд своего слугу, индейца по имени Квамис. Несколько раз Биллингтон прерывал судью и требовал, чтобы ему представили обвинителя, однако тот решительно отказался явиться на заседание суда. После этого вышеупомянутый Элайджа Биллингтон был оправдан, и все обвинения были с него сняты».