– Пожалуйста, ответь мне, – умоляющим голосом попросила Фрэнсис Кэтрин.

– Да, дорогая, Йан уже там.

– Значит, он уже знает про обещание? – Ее вопрос был верхом наивности. И она сама это поняла еще до того, как муж успел открыть рот. – О господи, конечно же, знает! Он сердит на нас?

– Любимая, все будет в порядке, – пообещал Патрик и подтолкнул ее к двери.

Фрэнсис Кэтрин помедлила и робко спросила:

– А как же совет, Патрик? Как они восприняли твои объяснения?

– До сих пор брызжут слюной.

– О боже! – Бедную девушку вновь охватил ужас.

Патрик понял, что не стоило ей сейчас говорить правду, обнял жену за плечи, и прижал к груди и прошептал:

– Все образуется. Вот увидишь. Если даже понадобится идти пешком в Англию за твоей подругой, я пойду. Ты веришь мне?

– Да, верю! Я не вышла бы за тебя замуж, если бы целиком и полностью не доверяла тебе. Ах, Патрик, ты же понимаешь, как все это важно для меня?

Он поцеловал ее в лоб.

– Понимаю. Но сначала пообещай мне кое что.

– Все, что угодно.

– Когда приедет твоя подруга, ты снова начнешь шутить и смеяться?

– Обещаю, – улыбнулась Фрэнсис Кэтрин и еще крепче прижалась к груди мужа. Целую минуту они простояли обнявшись. Патрик тянул время, чтобы позволить супруге собраться с духом. Фрэнсис Кэтрин же в эти минуты мысленно подбирала слова, которые ей могут понадобиться во время ответов на вопросы старейшин.

Какая то женщина, пробегавшая мимо с полной корзиной выстиранного белья в руках, на мгновение приостановилась и улыбнулась влюбленной парочке.

Патрик и Фрэнсис Кэтрин действительно были завидной парой. Он – брюнет, она – блондинка. Оба красивые. Оба высокие. Рост Патрика достигал полных шести футов, и макушка жены едва доходила ему до подбородка. И все же когда Патрик становился рядом со старшим братом, то казался человеком среднего роста, потому что лэрд был выше его на несколько дюймов. А вот в чем Патрик нисколько не уступал брату, так это в ширине плеч. Волосы его имели тот же каштановый оттенок, что и у Йана, а серые глаза были чуть темнее. И еще одно обстоятельство разнило братьев: лицо Патрика не украшало такое количество боевых шрамов.

Фрэнсис Кэтрин была столь же хрупка, сколь крепок был ее супруг. Когда она смеялась, в ее красивых карих глазах вспыхивали задорные искорки, однако подлинным ее сокровищем по праву считались волосы. Ровной золотистой волной ниспадали они до самой талии, и ни единый завиток не нарушал их божественного великолепия.

Поначалу Патрик, будучи неутомимым охотником за женщинами, был очарован лишь внешностью Фрэнсис Кэтрин, однако вскоре был покорен и ее необычайным умом. Эта женщина стала для него подлинным сокровищем. Ее взгляды на жизнь были на редкость категоричными, а кроме того, в ней постоянно пылала страсть ко всему новому и прекрасному. Для нее существовала лишь полная мера во всем: в любви и ненависти, в жизни и смерти…

Фрэнсис Кэтрин вздрогнула, и Патрик решил, что настала пора войти в замок и покончить наконец с этим испытанием.

– Пойдем, дорогая. Нас ждут, – сказал он тихо.

Бедняжка глубоко вздохнула, отстранилась от его могучей груди и ступила на порог. Патрик догнал ее и пошел рядом.

Они уже почти подошли к лестнице, ведущей вниз, в Большой зал, когда Фрэнсис Кэтрин вновь прижалась к груди мужа и прошептала:

– Твой двоюродный брат Стивен сказал мне однажды, что, когда Йан сердится, его суровое лицо способно остановить биение человеческого сердца. Нам и в самом деле надо сильно постараться, чтобы не рассердить его, да, Патрик?

Патрик не рассмеялся только потому, что вопрос этот был задан с невероятной серьезностью.