Он быстро вертел головой по сторонам. Пальцы возбужденно шевелились, как бы готовясь схватить ее. Самострела с ним не было. Успокоив себя мыслью, что всегда сможет убежать, Зина решила сделать еще одну попытку заговорить.

Память об отце толкала ее на такой опасный, и, пожалуй, заведомо бесполезный поступок.

— Грачев! — негромко сказала она.

Он стоял к ней боком и повернулся сразу как волчок. Широко открытый глаз сверкнул воспаленно и страшно.

— Выслушайте меня, — умоляюще сказала Зина. — Прошу вас.

Грачев пригнулся, еще шире расставил руки и начал осторожно подвигаться к Зине. У нее отчаянно забилось сердце.

«Беги! Беги! Иначе будет поздно!»

Подбирая под себя здоровую ногу, Грачев готовился к решительному прыжку. Зина оттолкнулась от сосны и побежала дальше в лес.

В тупике

Тяжелый неровный топот Грачева слышался за спиной, видимо, он напрягал все силы, но все-таки отставал.

Страх Зины быстро прошел. В этот день несчастья и опасности валились на нее, как из мешка, и она уже начала привыкать к ним. Она бежала легко и свободно. Толстые носки спасали подошвы ног от колючих шишек, а на уколы хвои можно было не обращать внимания. Она только боялась запнуться и внимательно глядела вперед, выбирая дорогу меж кустов и деревьев.

Увидев в стороне извилистую тропинку, Зина без колебаний свернула на нее и оглянулась. Грачев порядочно отстал, но продолжал бежать, отчаянно ковыляя и размахивая руками. Его настойчивость была пугающей. Он походил, на волка, который преследует раненую косулю, зная, что она рано или поздно выбьется из сил и попадет ему в зубы.

Уж не собирается ли Грачев загнать ее в какую-нибудь западню? Нужно как можно быстрее вернуться к лодке. Но сейчас этого сделать нельзя. Если она и успеет отплыть, Грачев все равно догонит ее на своем челноке.

Трудность положения прибавила Зине сообразительности.

Она сделала вид, что запнулась и захромала. Ее преследователь прибавил ходу: расстояние между ними сократилось. Зина решила его не увеличивать, чтобы не потерять Грачева из виду. Она старалась бежать размеренно, как бегала когда-то на стадионе. Сейчас нужно было особенно точно распределить свои силы. Просчет мог стоить жизни.

Лес впереди вдруг начал редеть. Зина выскочила на опушку… и страшно перепугалась. Прямо перед ней, уходя вверх на неизмеримую высоту, вздымалась отвесная каменная стена. Тропинка заворачивала по опушке влево, но там в просветах между деревьев блестела вода.

Несомненно, это озеро! Не в этот ли тупик собирался загнать ее Грачев?

Зина увидела, как ее преследователь круто свернул с тропинки, очевидно, стремясь отрезать ей путь обратно. Не раздумывая больше, она кинулась в чащу кустов, чтобы опередить его и вернуться на тропинку, по которой бежала сюда. Заросли низеньких корявых сосенок Преградили ей путь. Огибать их было далеко, она двинулась напролом, и ее развившаяся коса крепко зацепилась за сучок.

Резкий толчок, чуть не вывихнувший шею, опрокинул Зину на траву. От боли потемнело в глазах. Где-то совсем рядом затрещали ветки. Схватившись обеими руками за косу, она рванула ее к себе и освободилась.

Грачев, продираясь через заросли, заторопился и упал. Зила проскочила совсем рядом испуганная, но уже торжествующая.

Путь к лодке был свободен.

Теперь она уже бежала так быстро, как позволяло ей дыхание. Солнце уже скрылось за утесами. В лесу темнело. Она боялась сбиться с дороги, однако тропинка вывела ее прямо к избушке.

Времени было в обрез. Зина кинулась к берегу, где стоял берестяной челнок, и веслом в несколько ударов пробила у челнока тонкое дно. Весло она захватила с собой, подняла с полянки самострел, взбежала на пригорок над избушкой и прислушалась.

Зная в лесу все тропинки, Грачев мог бежать более коротким путем и, вероятно, был где-то близко.