Урсула чувствовала себя бесконечно счастливой: она восхищалась восточным убранством комнат и изящными безделушками.

— И Линг, — спросила она, воспользовавшись минутой, когда они остались одни, — где Лендер?

Китаец покачал головой.

— Не знаю…

— Вы думаете, он скрылся за границу?

— Едва ли, — ответил И Линг.

— Но вы знаете, где он? — вновь спросила молодая женщина и испытующе посмотрела на китайца.

— Могу лишь уверить вас, мисс Эрдферн, — ответил И Линг, обмахивая ее чудесным веером, — что я не видел лица Лендера с того вечера, как он появился в «Золотой крыше»…

Минуту она сидела в глубокой задумчивости и вдруг спросила:

— Кто был Уэллингтон Броун?

— Сударыня, — ответил И Линг, — он умер. И хорошо, что он умер так. Это все-таки лучше, чем умереть на плахе… Как вы думали до сих пор…

Она закрыла рукой глаза и несколько раз печально кивнула головой.

— Мы, китайцы, многое прощаем своим отцам, — промолвил И Линг и бесшумно отошел от нее.

После осмотра дома И Линг повел гостей в сад. В конце усыпанной гравием широкой аллеи гордо возвышались столь милые его сердцу увенчанные драконами колонны.

— Какая замечательная работа, — восторженно заявил Скотт, глядя вверх. — Сколько на них положено труда!

— В особенности на одну, — спокойно заметил китаец, обмахиваясь веером, — на колонну «Благодарственных воспоминаний». В бурную ночь, во время грозы какой-то прохожий нечаянно, вероятно, выпустил в форму цемент… Мой главный мастер думал даже, что она не устоит. Но видите… Он ошибся…

И Линг умолк на мгновение, обвел взглядом своих гостей и заключил:

— Я посвятил колонну «Благодарственных воспоминаний» всем сделавшим мне когда-либо в жизни добро: старому Ши Со, вам, мисс Эрдферн, всем богам востока и запада… Всем, кто любит и кто любим…