— Вечно так, — недовольно смотрел им вслед Лешка. — Старался, старался. Следить сколько за ними пришлось. А теперь вроде опять виноват.

— Гад он все-таки! — снова в сердцах бросил Женька.

— Сами дураки, — невесело проговорил Олег. — Могли и сообразить бы. Но в результате мы на какую-то тайну наткнулись.

— Ну да, — подтвердила Таня. — В том угловом доме действительно что-то странное делается.

— Чего странного? — скучным голосом протянул Женька. — Все разломано. И ничего нет.

После встречи с Пашковым Женька ощущал ужасную пустоту в душе.

— Вот именно, нет, — радостно закивал головой Олег. — Кто-то туда вошел.

А когда мы там оказались, его уже не было.

— Ну и что? — по-прежнему не воодушевлялся Женька.

— А то, что мы за подъездом, пока не вошли, все время следили, — объяснил Олег. — Понимаете, этому типу больше выйти было неоткуда. Я точно запомнил: черный ход в доме наглухо заколочен.

Глава VI

АНДРЕЙ СТАНИСЛАВОВИЧ И ДРУГИЕ

Следующий день в школе выдался трудным. Учителя перед концом четверти будто бы озверели. Жертвой пал на четвертом уроке Тема. Старый учитель литературы Роман Иванович очень некстати вспомнил, что восьмой «В» должен был еще неделю назад выучить стихотворение Лермонтова «Смерть поэта».

— Так, — улыбнулся в журнал старик. — Думаю я, попросим-ка мы к доске Мартынова.

Тема побледнел. Со стихами наизусть у него всегда обстояли дела хуже некуда. Он этому и сам удивлялся. Память его удерживала сотни самых дурацких песенных текстов, а вот стихи — никак. «Смерть поэта» он, правда, неделю назад честно пытался выучить. Но, оказавшись у доски, уверенности в себе не почувствовал. Поэтому начинать не торопился.

Слегка помявшись, Тема прочистил горло, потом бросил украдкой взгляд на часы. До звонка оставалось еще много. Тянуть время не имело смысла.

— Ну, Мартынов, — пробуравил Роман Иванович пытливым взглядом маленького щуплого Темыча. — Я жду.

— Погиб поэт. Заложник чести, — выдавил из себя Тема.

— А ну, повтори, — тихо потребовал Роман Иванович.

Тема чувствовал какой-то подвох, однако снова прочел:

— Погиб поэт. Заложник чести.

— Значит, «заложник», — вновь прервал чтение учитель.

Толстые его щеки начали заметно краснеть. Затем покраснела и лысина.

— Говоришь, «заложник»? — повысил он голос. — Великий поэт России погиб. Другой великий поэт России создал по поводу его смерти бессмертное произведение, а для тебя, Мартынов,

Пушкин — заложник! Совсем одурели! — вдруг треснул изо всех сил кулаком по столу Роман Иванович. — Только одни похищения и заложников знают! Им только компьютеры и видео подавай.

— Просто я перепутал, — вспомнилось Темычу, что у Лермонтова и впрямь поэт назван не «заложником», а «невольником чести». — Кстати, Роман Иванович. Я однажды подумал: если бы у Пушкина или у Лермонтова был телевизор хороший или видак, они, может, и на дуэлях бы драться не стали.

— Это еще почему? — оторопел старый учитель.

— Ну, посмотрели бы передачу какую-нибудь классную, и веселей бы им стало, — обосновал свою точку зрения Тема. — А если они бы еще на компьютере могли поиграть… — добавил мечтательно мальчик.