— Ну и заварила ты кашу!.. Здесь полиция, там ванная разворочена, а деда Куфеля нет. — Кубусь выпрямился и решительно произнес: — Тебе придется слетать в бар «У Белой Розы» и передать деду Куфелю записку Толуся Поэта. А мы останемся здесь и посмотрим, что из всего этого выйдет.

Глава LII

ЧТО ЗА МАЛЮТКА В ЭТОЙ КОЛЯСКЕ?

Ленивец пробрался через дырку в заборе и, стоя на дорожке, осмотрелся. Овощные грядки тонули в совершеннейшей тьме. С улицы сюда проникало лишь несколько жалких полосок скудного света. Было очень тихо, настолько, что слышался скрип гравия под ногами. Из глубины сада, от старых стен бывшего кирпичного заводика доносилось совиное уханье. Над вершинами деревьев кружила летучая мышь.

Ленивец вздрогнул, но был настолько изумлен, что даже не испугался. Громко зевая, он поплелся дорожкой на задворье виллы, мысленно проклиная Кубуся.

«Мне хочется спать, а он уперся, что надо следить! С меня хватит! Присяду-ка я под забором да вздремну чуть-чуть. А если заработаю насморк, то пусть он меня лечит». Он громко зевнул и уже почти заполз было в малинник, как вдруг услышал подозрительный шорох.

Ленивец обернулся и заметил вдали на дорожке неясную тень. Кто-то осторожно передвигался, толкая впереди себя детскую коляску. Ленивец заинтересовался столь необычным в этот поздний час явлением. В нем зародились смутные подозрения, и он, укрывшись в малиннике, застыл в немом ожидании.

Вскоре невдалеке от него остановилась молодая женщина. Она повела себя очень странно, так как, оставив коляску, подошла к деревянной калитке, ведущей на задворье виллы, и на мгновение замерла, всматриваясь издали в узкое окошко ванной.

По матовому окошку, словно по экрану волшебного фонаря, перемещались две мужские тени. Внезапно свет в ванной погас, окошко отворилось, и в нем трижды мигнул огонек фонарика.

По этому сигналу женщина вернулась к коляске и, подтолкнув ее в сторону калитки, вскоре оказалась под окошком. Какой-то мужчина, перегнувшись через окно, молча передал ей тяжелый предмет, который женщина с трудом уложила в коляску. Затем в мгновение ока она снова оказалась на дорожке. Сценка эта, разыгравшаяся в молниеносном темпе, напоминала фильм с ускоренной демонстрацией кадров.

В этот момент из глубины огорода, со стороны улицы, раздался свисток. Женщина прекратила движение и, объятая неудержимым страхом, застыла на месте.

Послышались треск ломающихся ветвей и топот ног. Кто-то приглушенным голосом выкрикнул: «Стой!» Резким движением женщина оттолкнула коляску в кусты и бросилась бежать. Ее светлое платье мелькнуло в тени аллейки и растворилось во мраке.

— Стой! — прозвучало вдруг со стороны бывшего кирпичного заводика. Раздался еще один долгий пронзительный свисток, и внезапно все стихло.

Ленивец протер заспанные глаза.

«Что тут происходит? — спросил он себя, хотя мысли давались ему с большим трудом. — Случилось что-то очень интересное. Только что?»

Он не пожелал долго над этим размышлять. Его внимание привлекла широкая детская коляска для двойняшек, торчавшая у забора в кустах крыжовника.

«Бедный сосунок, — подумал он, — наверное, проснулся и сейчас захнычет». Продравшись сквозь кусты, Ленивец заглянул в коляску. Было так темно, что ему не удалось различить даже контуры младенца, и тогда он засунул в коляску руку. Рука нащупала мягкое одеяльце и, отогнув его, наткнулась на что-то твердое.

— Ничего себе сосунок! — тихонько рассмеялся Ленивец. — Дрыхнет себе под одеялом как ни в чем не бывало, а мамуся дала деру в кусты.

Твердый угловатый предмет был обернут мешком. Ленивец попытался вытащить его, но он упорно не поддавался его усилиям и по-прежнему покоился на дне коляски, словно глыба олова.