Постепенно его глаза привыкали к темноте, и ему показалось, будто откуда-то чуть пробивается слабый свет. Саша встал и пошел на этот свет, стараясь держаться ближе к стенам, поскольку в кромешной тьме недолго и ноги переломать. В подвале, однако, было прибрано. Раза два Саше даже показалось, будто под ноги ему попался коврик с коротким ворсом. Но он все равно не рисковал идти быстрее.

Наконец он добрался до источника слабого света. Свет проникал сквозь щель в люке, нависавшем над выемкой наподобие широкого подоконника. Через такие люки обычно загружали уголь в те подвалы, где были индивидуальные отопительные котлы. Сейчас котел, а вместе с ним и уголь стал не нужен, в дом провели газ и поставили колонки.

Выемка была отгорожена от остальной части помещения широкой доской. Саша перелез через эту доску, уперся в «подоконник» ногами и попытался выпрямиться и открыть люк. Этот люк должен вывести его в сад — а уж оттуда Саша ускользнуть сумеет!

Люк не поддавался. Видимо, сверху он был заперт на замок. Но подгнившие доски со скрипом чуть поддались. Впечатление было такое, что гвозди уже плохо держат скобы замка и вот-вот вылетят. Еще одно усилие — и!..

И тут Саша услышал шаги на лестнице в подвал. Он быстро пригнулся, затаившись за доской — к счастью, она была достаточно широкой, чтобы скрыть мальчика. В подвале вспыхнул свет, потом стали слышны тихие шорохи, будто кто-то бродил, усаживался, передвигал легкие предметы.

Наступила пауза, а затем голос профессора провозгласил:

— Поблагодарим же наших хранителей за веще один наступивший день, когда свет развеял тьму. И начнем этот день с очищения и покаяния. Кто первый?

Тишина. Саше непременно нужно было увидеть, что происходит, и он рискнул выглянуть наружу. Семеро ребят — четверо парней и три девушки — сидели кружком на ковриках, скрестив ноги. В центре кружка стоял профессор, а рядом с ним, на высокой подставке, напоминавшей очень узенький круглый столик на высокой резной ножке, стояла какая-то фигурка, укрытая стеклянным колпаком. Приглядевшись, Саша понял, что фигурка эта из воска, довольно грубая: руки и ноги напоминали колбаски, а черты лица были едва обозначены.

Профессор окинул взглядом своих учеников.

— Хорошо! — сказал он. — Если все молчат, то доверим выбор тому духу, который сейчас здесь с нами. Пусть он определит, кому начинать.

Он протянул руки к фигурке, словно требуя ответа, и внезапно внутри стеклянного колпака зарделось и зазолотилось пламя. Пламя разрасталось, и Саша подумал, что сейчас оно растопит воск. Но куколка оставалась цела и невредима. Огонь бушевал вокруг нее, языки пламени лизали ее с головы до пят, но ни капли подтаявшего воска не стекало; потом внутри огня возник вихрь, и этот вихрь стал вращаться все быстрее и быстрее, пока всплеск пламени не прорвался сквозь стекло и не метнулся в направлении одной из девушек. Пламя сразу угасло, а профессор снова заговорил:

— Итак, выбор пал на Валю. Начинай, Валентина, а потом остальные по часовой стрелке.

Девушка сложила ладони и опустила голову, словно собираясь молиться.

— Я попробую! — сказала она после короткой паузы. — Весь вчерашний день я провела в труде и размышлениях. Перед сном я, как должно, поклонилась верхней богине, прося у нее защиты на время тьмы. Но полный покой ко мне не пришел. Я слышала голоса, зовущие меня прочь, и видела странные образы. Может быть, это мне снилось, а может быть, меня наяву посещали видения. Я видела себя в большой комнате, где совершалось что-то странное.