— Ну, я все время спрашивал себя, не Уолш ли нарядился в костюм Эль Дьябло. Рассуждая логически, именно на него должно было в первую очередь пасть подозрение в идентичности с Ласло Виктором. Он был по сути единственным чужаком на ранчо, а его прошлое невозможно было проверить.

Альфред Хичкок кивнул.

— Понимаю. Он появился в округе всего лишь год назад, и ему было проще выдать себя за профессора, чем за бывшего мастера родео или опытного сельскохозяйственного рабочего. А почему все же ты начал его подозревать?

Юпитер наморщил лоб.

— Вообще-то мне следовало еще раньше обратить на него внимание. Но должен признаться, что я раскусил его лишь лежа связанным в хижине Бена. То, что он произнес, глядя на нас, беспомощно валявшихся перед ним на полу, заставило меня прозреть.

Альфред Хичкок перелистал рукопись Боба.

— Ну, мне кажется, ничего особенного он не сказал… — заметил режиссер.

— Ничего особенного, может быть, но вполне достаточно, — возразил Юпитер. — Вначале он упомянул, что видел наши кислородные баллоны. А увидеть их можно было только на ранчо, поскольку в пути они у нас были специально замаскированы. Во-вторых, этот его голос. Хотя он и звучал приглушенно и изменено, чтобы мы не смогли узнать его, ему было трудно изменить манеру речи. И тут по — некоторым признакам я понял, что так может говорить только профессор Уолш.

Глаза Альфреда Хичкока блеснули.

— Великолепно! Да, многие преступники выдают себя благодаря совершенно особой, индивидуальной манере речи.

— А потом, — продолжал Юпитер, — он еще сказал, что занервничал, когда понял, что Рестон снова напал на его след. Из этого я сделал два вывода. Во-первых, выходило, что фальшивый Эль Дьябло знал, кто такой Рестон, а во-вторых, он знал, что Рестон напал на его след!

— Ну конечно же! — воскликнул режиссер. — Ведь Рестон говорил вам, что Ласло Виктор знает его в лицо. А кроме вас, никто самого Рестона не видел. Вы только рассказывали о нем остальным. Из этого следует, что фальшивый Эль Дьябло узнал Рестона по вашему описанию, несмотря на шрам и повязку на глазу.

— Именно так, сэр, — подтвердил Юпитер. Альфред Хичкок нахмурился.

— Однако все это не слишком конкретно, молодой человек. Все эти улики подходили к профессору Уолшу точно так же, как и к другим обитателям ранчо. Что направило твои подозрения именно на Уолша?

— Пистолет, его пистолет! — победно произнес Юпитер.

— Пистолет? — переспросил режиссер и снова заглянул в записки Боба. — Здесь нет ничего об этом пистолете, то есть, я хочу сказать — ничего особенного.

— Нет, сэр, я имею в виду не само оружие, а то, как он с ним обращался, — быстро ответил Юпитер. — Эль Дьябло, напавший на нас в пещере, держал пистолет в левой руке. И кобура висела на левом бедре. Однако все книги и изображения Эль Дьябло свидетельствуют о том, что он был правшой. И у скелета настоящего Эль Дьябло, обнаруженного нами в пещере, пистолет был в правой руке. Таким образом…

— Черт побери! — воскликнул Хичкок. — Как я мог этого

не заметить? Ну конечно же, мой юный друг, только профессор Уолш защищал теорию, согласно которой Эль Дьябло был левшой! Эта любимая теория его и погубила!

— Именно так все и обстояло, — довольно усмехнулся Юпитер. — Он на самом деле был и профессором, и вором. Как нам объяснил мистер Рестон, он пять лет положил на то, чтобы создать себе новый имидж. Он действительно был профессором, специалистом по истории Калифорнии. Он действительно работал над книгой об Эль Дьябло — и, разумеется, выступая в роли бандита, претворял в жизнь свою теорию об Эль Дьябло — левше!

Альфред Хичкок шумно расхохотался.