— Сочувствую десятой, — промолвила мисс Фретлби. — Но она — исключение, которое доказывает правило.
К Мадж вернулось настроение, и теперь она, похоже, не сомневалась, что сумеет спасти возлюбленного. Но мистер Калтон видел, что ее нервы напряжены до предела и лишь исключительным усилием воли она удерживает себя от срыва.
«Боже, — с восхищением думал он, наблюдая за ней. — Какая отважная девушка! Фицджеральду повезло, что его любит такая женщина».
Вскоре подъехали к дому, в котором снимал комнаты Брайан, и дверь открыла миссис Сэмпсон. Вид у нее был безутешный — бедный сверчок никак не мог простить себя за то, что все рассказал фальшивому страховому агенту. Пролитые ею потоки слез сказались на ее физическом состоянии, и трещала она не так громко, как раньше, хотя голос ее звучал как всегда пронзительно.
— Надо же, такое с ним случилось, — запричитала она высоким тонким голосом. — А я так гордилась им, у меня-то своих детей нет, кроме сыночка, который умер и ушел следом за своим отцом, и я надеюсь, что сейчас они оба ангелы небесные и дружат между собой, ведь он даже не успел душой вырасти и покинул этот страшный мир, не понимая, какой у него папаша; его простуда забрала, заболел он, когда погода начала скакать то в холод, то в жару.
К этому времени они уже вошли в гостиную Брайана. Мадж села в кресло, а мистер Калтон, которому не терпелось начать обыск, намекнул миссис Сэмпсон, что она может идти.
— Ухожу, сэр, — пропел сверчок, открывая дверь и грустно качая головой. — И я, зная, что он невинен, как дитя нерожденное, — подумать только! — взяла и рассказала о нем все этому ужасному человеку; а теперь он сидит в холодной камере, хотя погода сейчас теплая, и он хоть не замерзнет, если ему разрешат одеяло.
— Постойте, что вы ему рассказали? — резко спросил Калтон.
— Да, рассказала, — всхлипнула миссис Сэмпсон, скатывая потрепанный носовой платок в шарик и промокая покрасневшие глаза, которые были очень похожи на глаза пьяницы, хотя справедливости ради нужно отметить, что причиной этому являлось горе, а не выпивка. — Меня этот змей обманул, все пытал, всегда ли он приходит домой до полуночи. Я ему ответила, что да, хотя иногда своим ключом открывает.
— В ночь убийства, к примеру.
— О, не говорите так, сэр! — воскликнула миссис Сэмпсон с испуганным хрустом. — Я женщина слабая, хоть и происхожу из здорового, крепкого рода, в котором все до глубокой старости доживали, и все потому, что носили шерстяное белье; отец моей матери решил, что это лучше, чем травить себя лекарствами.
«Этот сыщик умный человек, — подумал Калтон. — Хитростью выведал у нее то, чего никогда не добился бы силой. Серьезная улика против Фицджеральда, хотя это мало что значит, если он предоставит алиби».
— Вас, вероятно, вызовут свидетелем обвинения, — сказал он.
— Меня, сэр? — взвизгнула миссис Сэмпсон и задрожала, чем произвела тихий шелест, как будто ветер прошелся по листьям на дереве. — Я никогда не была в суде, разве что один раз, когда отец водил меня послушать дело об убийце, которого потом повесили за то, что он жене своей голову разбил кочергой, когда она отвернулась, а потом закопал у себя на огороде, и не то что камня на могиле не поставил, даже строчки из «Псалмов» не прочитал и достоинств ее не помянул.
— Очень интересно, — сказал Калтон, нетерпеливо открывая ей дверь. — Сделайте одолжение, оставьте нас ненадолго, мы с мисс Фретлби хотим немного отдохнуть, и я позвоню вам, когда мы будем уходить.
— Спасибо, сэр, — скорбно промолвила домовладелица. |