— Я хозяин ранчо, — говорил он, целуя обиженное лицо жены. — Радуйся, что у меня из ушей не торчит солома.

Энни вспомнила, как пришла на ранчо Маклафлинов в первый раз. У нее дрожали колени, пока она стучала в дверь. Девушка задержала дыхание, когда услышала приближающиеся шаги. Дверь открыл Джош. Он не узнал ее и не заметил, каких бы то ни было признаков родства, но между ними возникло мгновенное понимание. Джош улыбнулся и пригласил Энни войти. Девушка поняла, что принята на работу.

Сейчас Энни спрашивала себя: обратил ли он внимание на сходство между ними? Она постоянно отыскивала все больше и больше общих черт. Интересно, заметил ли это Джош?

Вряд ли. У него не было причин, что бы то ни было подозревать. И что Джош подумает, когда Энни скажет ему правду? Их отношения сейчас были настолько хорошими, что Энни предпочитала не разрушать то, чего сумела достичь. Пока нет.

— Вообще-то я здесь больше не работаю, — сказала она Джошу. — Я нашла другое место.

— У вас по-прежнему будет возможность бывать у нас по четвергам? — спросил Джош с озабоченным видом.

— Безусловно, — ответила девушка, хотя еще не обсуждала это с Мэттом.

— Замечательно. — Мужчина казался успокоенным, когда потянулся забрать свою дочку. — Кэти просила передать, что ждет вас в этот четверг на час раньше. Она надеется, что вы поможете ей отвести Эмили позировать в студию Гробана.

Энни засмеялась.

— Эмили будет умницей. А, крошка?

Девочка что-то счастливо защебетала и на прощанье помахала Энни.

— Увидимся в четверг, — кинул Джош через плечо, пока шел к двери.

— Пока.

— А не Джош ли это Маклафлин? — раздался недовольный голос Мэтта.

Энни кивнула.

— Не думал, что ты его знаешь. — Мэтт сел за стол, провожая удаляющегося Джоша хмурым взглядом. — Что ему нужно?

К счастью, Нина принесла кофе и яичницу, и Энни была спасена от необходимости давать ответ на этот вопрос. Ребенок стукнул ножкой, и от этого у Энни перехватило дыхание. Она положила руку себе на живот, словно пытаясь успокоить ребенка.

— Ты разговаривал с Милли? — спросила Энни, меняя тему.

— Да. Я сказал ей все. Конечно же, Милли немного огорчилась, но она желает тебе только добра. — Мэтт надкусил золотисто-коричневый поджаренный ломтик хлеба. — Милли просила тебя зайти сегодня к ней и обсудить кое-какие вопросы.

— Разумеется. Я и сама собиралась сделать это.

— Только не дай ей ни в чем тебя убедить.

Энни подняла взгляд на Мэтта. Ее разрывали противоречивые эмоции. Ей нравился этот мужчина, но она не могла себе позволить зависеть от него.

Хотела бы она знать, почему Мэтт так к ней добр! Любой другой человек на его месте вызвал бы подозрения. Нужно признать, что такие моменты были: например, прошлой ночью, когда он вез Энни в неизвестность. Но сейчас, если не считать того поцелуя, девушка была почти уверена, что никаких подспудных мотивов у него нет.

Происходило что-то еще, что-то очень глубокое, в чем были замешаны и его личные проблемы. И Энни чувствовала: это связано с тем, что она собиралась отдать ребенка на усыновление. Казалось, каждый раз, когда девушка поднимала эту тему, она оскорбляла Мэтта. Попытается ли он отговорить ее от этого?

— Знаешь, Мэтт, — осторожно начала девушка, — я ценю твою заботу, но сама буду решать, что мне делать. Я поеду с тобой, чтобы посмотреть на ту работу, которую ты мне предлагаешь, но не даю никаких обещаний. Возможно, я откажусь от места.

Мэтт уставился на Энни, силясь подавить раздраженный возглас.