Ко второй группе Смайт-Смитов относились мужчины и женщины, которые уже принесли свои жертвы на алтарь музыкальной неискушенности. Стиснув зубы, они заполняли места в зале для того, чтобы ограничить круг разочарованных.

Однако семья была на удивление плодовитой, и Айрис не переставала мечтать, что однажды родственников станет чересчур много и матерям запретят приглашать зрителей со стороны.

– У нас нет свободных мест, – словно слышала она себя.

К сожалению, пока Айрис могла лишь слышать, как мать просит деловых партнеров отца подыскать какой-нибудь концертный зал в аренду.

Что касается остальных присутствующих, только немногие из них посещали концерты из года в год. Одни, полагала Айрис, приходили из любезности, другие – чтобы посмеяться, а кто-то – по причине незнания. Эти явно с Луны свалились.

Айрис не могла представить, что они ничего не слышали о концертах Смайт-Смитов, более того, что никто не предостерегал их в отношении этих мероприятий. Тем не менее каждый год на музыкальных вечерах появлялись новые несчастные лица.

Как, например, у того темноволосого мужчины в пятом ряду. Почему он не спускает с нее глаз?

Айрис была почти уверена, что не встречалась с ним раньше. Его благородное лицо производило приятное впечатление. Он даже хорош собой, решила она, хотя и не сногсшибательно красив.

Может, баронет? Или богатый землевладелец? У него, должно быть, хорошие связи, потому что он появился здесь вместе с младшим сыном графа Радленда. Уж его-то Айрис узнала сразу. Они как-то по случаю были представлены друг другу. Это ничего не значило, кроме того, что достопочтенный мистер Бевелсток мог бы пригласить ее на танец, если бы соблаговолил.

Но этого не случилось.

Айрис не держала на него обиды за это. Ее редко ангажировали больше чем на половину танцев, заявленных на балу, но она с удовольствием пользовалась возможностью наблюдать за водоворотом светской жизни со стороны. При этом Айрис всегда интересовало, замечают ли любимцы общества, что на самом деле происходит вокруг них. Если кто-то постоянно находится в центре тайфуна, сможет ли он разглядеть, под каким углом падает дождь, и почувствовать силу ветра?

Может, она из тех, кто на балах подпирает стенку? Так в этом нет ничего постыдного. В особенности если это даже нравится. Почему бы и…

– Айрис, – прошипела кузина Сара, повернувшись в ее сторону и в упор глядя на нее.

О, проклятие! Она пропустила свое вступление.

– Извините, – пробормотала Айрис себе под нос, хотя вряд ли кто-то мог ее услышать. С ней никогда такого не случалось, она всегда вступала вовремя. И пусть сестры играли, как Бог на душу положит, и им было наплевать, вступит она вовремя или нет, для нее это было делом принципа.

Кто-то ведь должен хотя бы попытаться сыграть, как полагается.

Айрис сосредоточилась и сыграла свою партию самым превосходным образом, заглушая Дейзи, которая продолжала извиваться во время исполнения. Когда наступила очередная пауза, Айрис не удержалась и бросила взгляд в зал.

Мужчина все так же смотрел на нее.

Может, что-то зацепилось за платье? Или за волосы? Не раздумывая, она провела рукой по прическе.

Ничего!

Теперь Айрис разозлилась. Он просто пытается смутить ее. Это единственно возможное объяснение. Что за невежа! И идиот к тому же. Неужели он всерьез считает, что может быть более докучливым, чем ее сестра? Только играющий на гармонике минотавр способен занять место выше Дейзи среди всех назойливых и надоедливых грешников, оказавшихся в седьмом круге ада.

– Айрис! – снова зашипела Сара.

Айрис тихо заворчала в ответ, потому что опять пропустила вступление. Она нашла нужное место в партитуре и сразу перескочила на него, с удовольствием отметив, что они доиграли концерт почти до конца.