Задыхаясь и глотая ртом воздух, он обнаружил, что находится ярдах в пятидесяти от берега. Вблизи не было ни одной лодки, и он, с трудом проплыв это расстояние, совершенно обессиленный повалился на прибрежный песок. Отдохнув и придя в себя, он встал и огляделся. Никаких следов напавших на него людей не было заметно. «Может, кто-то из них прячется на пристани», — подумал он и осторожно туда побрел. Увидев, что висячий замок не заперт, он вошел в ворота. Роскошный катер Гилмана мягко покачивался у причала. Фрэнк заглянул в темноту эллинга, там никого не было. Он откинул какой-то брезент, под ним лежала груда деревянного багета. «Интересно, почему он здесь лежит», — подумал он и поднял несколько планок. Внизу лежал обломок знакомой изогнутой рамы с ромбовидным углом. От старой картины форта. Другие куски дерева тоже оказались от рам, в которые были вставлены картины Пленного художника. «Значит, все-таки Гилман!»

Но у Фрэнка все же были сомнения. Вряд ли Гилман рискнул бы его утопить.

«Надо немедленно сообщить в полицию», — решил Фрэнк, снова закрывая рамы брезентом. Он побежал к лимузину и, приехав в школу, позвонил начальнику отделения, который выслал полицейских Билтона и Тэрнера к Гилману. Переодевшись, Фрэнк отправился обратно к дому критика. К его удивлению, Гилман уже вернулся.

— Что все это значит? — резко спросил он, увидев полицейских и Фрэнка.

— Мы должны осмотреть ваш эллинг, — сказал Тэрнер, предъявляя ордер на обыск.

Гилман вскочил, лицо его выражало тревогу и растерянность.

— Но почему? Что такого…

Потому что вот этот молодой человек сообщил нам, что вы укрываете краденые вещи.

— Которые я обнаружил, — добавил Фрэнк, — после т°го, как кто-то на меня напал и попытался утопить в железной бочке.

Гилман был потрясен.

— Я в этом не виновен, — запротестовал он, — У меня хорошая репутация, меня все знают…

— Идите с нами, — приказал Тэрнер.

В эллинге Фрэнк, подняв ромбовидный кусок дерева, спросил:

— Узнаете, мистер Гилман?

— Конечно. Часть рамы одной из картин Давенпорта.

— Правильно. Украденной рамы. Может, вы объясните, почему она лежит у вас в эллинге?

— Понятия не имею, как все это сюда попало, — ответил критик, разводя руками. — Я не виновен в этих ужасных вещах, в которых вы меня обвиняете. Это может подтвердить и мой шофер, который служит у меня и рулевым катера. Все последние несколько часов он все время был со мной.

Шофер при допросе представил непоколебимое алиби и яростно отрицал какое-либо участие в нападении на Фрэнка. Он также утверждал, что утром деревянных планок в эллинге не было.

Проведя обыск в доме и не найдя украденных картин, полицейские решили поднять со дна бочку. Фрэнк вызвался за ней нырнуть, и они втроем, сев в лодку, поплыли к тому месту, где она затонула. Фрэнк разделся и прыгнул в воду. К счастью, вода в этом месте была прозрачной, и он сразу обнаружил и бочку, и выбитую им крышку, которые лежали на песчаном дне на глубине примерно десяти футов.

Когда Фрэнк вытащил на поверхность эту страшную улику, полицейские помогли ему забраться в лодку, и все трое вернулись в эллинг. Увидев свой адрес, напечатанный сбоку бочки, критик побледнел.

— В ней был инсектицид, — сказал он. — Мы израсходовали его на прошлой неделе.

Гилман стоял поникший, с опущенной головой.

— Я не причастен к этому дьявольскому преступлению, — бормотал он.