Дефо был хорошо осведомлен о механике подобных перевозок. И, видимо, его перу принадлежит статья, напечатанная в январе 1723 года в «Ориджинел уикли джорнэл», где обсуждался вопрос, почему осужденные на высылку за океан упрямо возвращались из сравнительно безопасных мест в полный опасностей Лондон.

Что касается описания путешествия и возвращения Молль Флендерс — героини Дефо из ссылки, то и сегодня это ценное свидетельство для исследователей. В одном лишь писатель погрешил против истины. Массовая ссылка заключенных, как было сказано, началась после принятия акта «О перевозке». Действие же в романе Дефо происходит в конце XVII века, когда ссылка еще не приняла такого размаха.

Согласно другому акту парламента те, кто брал вознаграждение за возвращение украденных вещей, карался как уголовный преступник.

Этот акт был направлен непосредственно против Джонатана Уайлда, к тому времени ставшего достаточно богатым, а главное, знаменитым на весь Лондон. Пришлось менять технику бизнеса, чтобы снова обходить закон. Уайлд закрыл свою контору, и связь с клиентами осуществлялась через посредников. Иногда по его совету жертвы воров помещали объявления в газетах о пропаже вещей, обещая вознаграждение тому, кто найдет украденное, и что «никаких вопросов задаваться не будет».

Сменив в который раз технику воровского бизнеса, Уайлд переменил и место жительства. Он поселился в шикарном особняке на Олд-Бейли. И в этом была особая причина. Наглость его не знала предела: на этой же улице находился знаменитый суд Олд-Бейли. Здесь частым посетителем с некоторых пор стал Джонатан Уайлд. Чтобы не утруждать себя и не тратить время на дорогу, он и выбрал дом на этой улице, где жил со своей шестой женой, охраняемый верными слугами — бывшими каторжниками.

Зачем, однако, понадобилось Уайлду так часто бывать в суде? Казалось, наоборот, он должен был всячески избегать его. Но нет, напротив, Уайлд являлся туда как свой человек.

Его власть над преступным миром была огромна. Он не терпел, когда кто-либо пытался обойтись без его покровительства, и был непримирим к оказывавшим неповиновение, к тем, кто стоял на его пути. Непокорные и строптивые, чересчур самостоятельные попадали в его записную книжку — это значило, что человек обречен. Рано или поздно намеченная жертва должна была предстать перед судом. Каково же было изумление подсудимого, когда в качестве свидетеля обвинения на суде выступал сам Уайлд! Осечки с его стороны быть не могло — лжесвидетельство каралось как уголовное преступление. Поэтому, если недоставало улик, Уайлд подкупал других свидетелей; если и этого было мало, мог Купить любого присяжного, а то и самого судью, многие из которых, как фильдинговский продажный Скуизом, превратили правосудие в прибыльное дельце. И вообще «мерзавец в мантии судейской», по словам Д. Свифта, — экземпляр, часто тогда встречавшийся. Достаточно назвать главного судью Джона Попема при короле Якове I. По слухам, свою «карьеру» он начал на большой дороге, сменив, однако, вскоре наряд бандита на судейский. Облаченный в мантию, Джон Попем оставался по существу все тем же разбойником — по размерам получаемых взяток он намного превзошел всех своих коллег. Одно время, например, и Уайлд был неофициальным помощником Чарлза Хитчека, начальника городского сыска, огромный доход которого не облагался налогом.

Своим вероломством Джонатан Уайлд превзошел многих подобных ему оборотней — Макданиеля, Берри, Эгана и Сэлмона, чьи похождения и мошенничества закончились на виселице в 1756 году.