Снизив скорость, я подождала, пока они скроются в кукурузном поле, с которого недавно сняли урожай початков, потом проехала на другую сторону и спрятала свою машину под громадным дубом. Хотя ветви его были почти голыми, ствол был толстый, а земля за ним шла немного под уклон, так что ничей случайный взгляд не мог заметить Das Boot.

Потом я быстро перешла дорогу и стала пробираться сквозь изломанные и перепутанные остатки некогда высоких стеблей кукурузы.

Я не видела впереди себя ни Рейвин, ни Бри, но знала, куда они идут: на старое кладбище, где мы собирались на Самхейн всего десять дней назад. Десять дней назад, когда Кэл поцеловал меня перед всем ковеном, а Бри и я стали заклятыми врагами.

А казалось, что прошло гораздо больше времени.

Я перешагнула через тоненький ручеек и стала подниматься вверх по склону к рощице старых деревьев. Двигалась я медленно, задействовав свои сенсоры, пытаясь услышать их голоса. Я не совсем понимала, что я делаю, и чувствовала себя кем-то вроде сталкера. Но меня разбирало любопытство относительно их нового ковена. Я не могла не поддаться искушению узнать, что они затевают.

Достигнув границы кладбища, я увидела их впереди. Они стояли возле каменного саркофага, который служил нам алтарем в день Самхейна. Они стояли там молча, и до меня вдруг дошло: они кого-то ждали.

Я опустилась на сырую, холодную землю возле какого-то древнего надгробия. Немного болело лицо, а шов на губе чесался. Я пожалела, что забыла принять еще арники или тайленола перед уходом из дома.

Бри растирала руки от плеча до запястья. Рейвин то и дело отбрасывала назад свои крашеные черные волосы. Обе казались испуганными и возбужденными.

Потом Бри повернулась и стала всматриваться в тени. Рейвин замерла, а мое сердце гулко стучало в тишине.

К ним подошла женщина, скорее девушка, может, на пару лет старше Рейвин. А может, только на год. Чем дольше я на нее смотрела, тем моложе она становилась.

Она была красива какой-то необычной, неземной красотой. Блестящие светлые волосы резко контрастировали с ее черной кожаной мотоциклетной курткой, и у нее была очень короткая, почти белая челка. Скулы у нее были широкие, нордические, несколько большой для ее лица рот с полными губами. Но самым примечательным в ней были ее глаза, которые притягивали даже издалека. Они были огромные, глубоко посаженные и такие темные, что казались черными дырами, вбирающими свет, но не выпускающими его обратно.

Она так тихо поздоровалась с Бри и Рейвин, что я ничего не расслышала. Похоже, она задала им какой-то вопрос, а ее глаза метнулись туда-сюда, словно прожектора, прочесывающие местность.

– Нет, за нами никто не следил, – услышала я ответ Бри.

– Такого быть не может.

Рейвин засмеялась:

– Сюда никто не приезжает.

Тем не менее девушка продолжала озираться, и ее глаза снова и снова возвращались к тому надгробию, за которым пряталась я. Если она ведьма, то может обнаружить мое присутствие. Я быстро закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы стать невидимой, чтобы как можно меньше морщить ткань реальности. «Меня здесь нет, – послала я сообщение в мир. – Меня здесь нет. Здесь ничего нет. Вы ничего не видите, вы ничего не слышите, вы ничего не чувствуете». Я повторила это несколько раз, и наконец три собеседницы снова заговорили.

Передвигаясь каждый раз на сантиметр, я опять повернулась к ним лицом.

– Месть? – спросила девушка.

Голос у нее был звучный и музыкальный.

– Да, – сказала Рейвин. – Дело в том, что…

Как раз в этот момент налетел порыв ветра, зашуршал в ветвях и заглушил ее слова. Они разговаривали так тихо, что, только сосредоточившись изо всех сил, я могла их слышать.

– Черная магия, – сказала Рейвин, и Бри с тревогой на нее посмотрела.