Прежде чем подойти к Лорен, Гэйб быстро осмотрел комнату, ища кого-нибудь постороннего. Ему понадобилось не больше секунды, чтобы убедиться: в спальне никого нет. Он бросился к дочери, когда Эва ворвалась в комнату следом за ним.

Глаза Лорен были плотно закрыты, а бледное лицо залито слезами. Гэйб осторожно коснулся ее плеча, и Лорен тут же отпрянула, открыв глаза — в них застыл безумный страх.

— Лорен, это я, папа. В чем дело, что случилось?

Он обнял дочь и прижал ее к себе, а Эва обошла узкую кровать с другой стороны, чтобы тоже дотянуться до дочери.

— Он… он… бил меня! — выкрикнула Лорен сквозь судорожные рыдания.

Гэйб постарался успокоить девочку.

— Успокойся, Лорен, успокойся, — мягко произнес он. — Тебе просто приснился плохой сон.

— Н-нет, папочка! Он бил меня! Он бил меня!

Эва продвинулась ближе, и когда Лорен ощутила ее присутствие, то тут же повернулась к матери и уткнулась лицом в ее грудь.

— Здесь никого нет, Лорен, — тихо сказала Эва. — Нет никого, кто мог бы тебя ударить.

Гэйб подошел к Келли, вытащил ее из кровати, прижал к себе. Она тут же перестала визжать, интуитивно понимая, что внимание сейчас необходимо не ей, а ее сестре.

— Что тут было, малышка? — негромко спросила Эва. — Что тебя так напугало? Ты что-то увидела?

Лорен продолжала давиться от рыданий.

— Должно быть, у нее случился кошмар, — сказал Гэйб ровным голосом. — В комнате ничего нет. — Чтобы убедиться в этом еще раз, он заглянул под обе кровати. — И никто не пробегал мимо меня по галерее.

Лорен сильно вздрогнула всем телом, как будто ледяной воздух пронизал ее плоть. Но Гэйб чувствовал, что в спальне теперь уже не так холодно, как несколькими мгновениями раньше. Конечно, в комнате было зябко, как и во всем доме, но пар уже не вырывался изо рта.

Эва покрепче прижала к себе Лорен и стала слегка покачивать ее.

— Все в порядке, Лорен. Тебе ничто не грозит. Мама и папа здесь. Расскажи нам, что тебе приснилось.

Лорен внезапно отстранилась от матери, хотя и не вырвалась совсем из утешающих объятий.

— Это не был сон, мамочка, — настойчиво сказала она, желая, чтобы ей поверили. — Кто-то бил меня. Очень сильно. Палкой.

Она снова уткнулась лицом в мать, а Гэйб и Эва переглянулись, и оба подумали об одном и том же.

Этого не может быть, подумал Гэйб. Это было бы просто безумием. Он чуть заметно покачал головой, глядя на Эву. Ту бамбуковую плеть, которую он нашел утром прошедшего дня, Гэйб оставил внизу, на буфете, вместе с «Журналом наказаний».

Эва погладила Лорен по голове.

— Но здесь никого нет, милая. Никто не мог ударить тебя.

Лорен снова отстранилась, ее слезы на мгновение иссякли. Она обернулась к Гэйбу, как бы в поисках поддержки.

— Он бил меня по ногам, папочка. Очень сильно бил.

— Кто, милая? — спросил он. — Кто тебя бил?

— Мужчина. Он стоял там, в ногах кровати. Он держал палку и бил меня по ногам. Наверное, до крови!

Гэйб и Эва разом посмотрели на голые ноги Лорен. На них не было никаких следов.

Лорен следом за ними тоже осмотрела собственную кожу, ища раны, которые могла оставить длинная палка.

— Но он бил меня, он действительно меня бил! Ощущение… как будто палка была горячая, и такая боль, как будто этих палок много!

Гэйб и Эва мгновенно всполошили бамбуковую палку, которую рассматривали днем, расщепленную на одном конце. На этот раз вопрос задала Эва:

— А сейчас тебе больно, Лорен?

Двенадцатилетняя девочка замерла, сдерживая рыдания, и как бы прислушалась к собственному телу.