Он заказал микрофильмы в той самой библиотеке, в которой работал когда-то, и стал просматривать первые страницы национальных и местных газет за октябрь сорок третьего года.

С их помощью он собирался вернуться в прошлое.

* * *

Теперь снова стоял октябрь. Конец октября. Но это уже было настоящее. Не тот самый день, когда Расщелина Дьявола гнулась от бешеного ветра, а заодно распухла от вздувшейся реки и дождевых вод, сброшенных вересковыми пустошами, но близко к этой дате.

Гордон Пайк укрылся от бури в железном коконе автомобиля, вспоминая свою жизнь и предвкушая конец многолетних мучений.

Наконец он мысленно прикрикнул на самого себя: довольно воспоминаний! Пора расправиться с настоящим. Казалось, вся его жизнь, с того самого момента, когда он двенадцатилетним мальчишкой бежал из Крикли-холла, вела именно к этому моменту — влекла назад, к уродливому старому дому. Сегодня идеальная ночь. И пусть даты не совпадали, число и день недели были другими, но все равно отлично, мелочи не имели значения, поскольку все остальное шло правильно. Этой ночью он станет свободным.

Яростный дождь набросился на Пайка, колотя по лицу и плечам, когда тот резко распахнул дверцу «мондео». Пайк неловко выбрался из машины, скрипнув зубами, когда зацепился за раму больным коленом. Ветер чуть не вырвал шляпу из его руки, но Пайк вовремя стиснул пальцы, чтобы спасти головной убор. Ухватившись за поля обеими руками, он плотно натянул шляпу на голову. Потом достал из машины надежную, крепкую трость, открыл заднюю дверцу и вытащил наружу огромный потрепанный кожаный чемодан. Чемодан был тяжелым, но Пайк, несмотря на годы, оставался крупным мужчиной и до сих пор сохранил силу.

Он выпрямился, постоял неподвижно несколько секунд, глядя на другую сторону вспенившейся реки, на Крикли-холл, — а потом зашагал к мосту.

65

Возвращение домой

Бешеный ветер, пропитанный дождем, колотил по стеклам и кузову машины; Гэйб с большой осторожностью миновал поворот. Дорога здесь оказалась настолько узкой, что его могло легко вынести или в канаву с одной стороны, или на деревья — с другой, несмотря на всю устойчивость внедорожника. Ничего нельзя предсказать заранее в такую мерзкую ночь.

И то, что он сбросил скорость, оказалось весьма кстати, потому что дорога сразу за поворотом шла немного вниз и дождь сотворил на ней небольшое озеро. Даже канава с левой стороны не смогла унести эту воду. В другом случае Гэйб так и пополз бы через гигантскую лужу на малой скорости, уверенный в своем ровере с приводом на все четыре колеса, но фары осветили другой автомобиль, застрявший посреди дороги.

Две головы повернулись назад, чтобы посмотреть на Гэйба сквозь заднее стекло машины, и рейнджровер осветил встревоженные лица молодого человека и девушки, застрявших в «форде-фиесте». Они выглядели слишком молодыми, чтобы быть женатыми, почти подростки. Может быть, у них было первое свидание, подумал Гэйб, и парнишка не справился с машиной; пытаясь преодолеть водное препятствие, взял слишком высокую скорость или слишком низкую — и «фиеста» заглохла.

Гэйб в сердцах изо всех сил хлопнул по рулевому колесу ладонью. Все, чего он хотел сейчас, — это поскорее добраться домой, к Эве и девочкам, чтобы быть рядом с ними в момент общего горя. Он не нуждался в приключениях.

Дверца «фиесты» с водительской стороны открылась, молодой человек шагнул прямо в воду, дошедшую ему почти до колен. Он пошел к Гэйбу; на лице его светилось отчаяние. Гэйб нажал кнопку, чтобы опустить боковое стекло. Не обращая внимания на дождь, он высунулся наружу, облокотившись о раму окна. Хотя с неба лило как из ведра, мальчишка, приближавшийся к Гэйбу, был одет в одну лишь футболку «Кайзер» и потрепанные легкие брюки. Ветви деревьев сгибались под напором ветра, по поверхности вновь сотворенного озера на дороге бежали волны.