Гэйб взял дочь за локоть и заставил встать на ноги. Она еще несколько раз погладила Честера по голове, прежде чем отправиться за отцом к дому. Когда они оба оглянулись, Честер стоял неподвижно, задрав хвост, и наблюдал за ними, как будто ожидая, что хозяева вот-вот вернутся. Гэйб обнял Лорен за плечи и мягко подтолкнул вперед.

— С Честером все будет в порядке. Подожди, увидишь — он сообразит, что жизнь в доме куда приятнее, а в хорошей компании даже намного лучше, чем пребывание под деревом на привязи, в полном одиночестве.

— Но почему Честеру не нравится этот дом, па? — горестным тоном спросила Лорен.

— Ну, полагаю, он бы предпочел свой настоящий дом, как и все мы, — сказал Гэйб. — Незнакомое место заставляет его нервничать. Но он вообще довольно нервная дворняжка, всегда таким был.

Если Лорен и удовлетворил ответ отца, она никак этого не показала. Девочка молча шла рядом с Гэйбом, и на ее лице застыло встревоженное выражение. Гэйб призадумался, не совершил ли он ошибки, притащив семью сюда, в Холлоу-Бэй. Черт побери, далее собаку тошнит от этого местечка. Но Гэйб ведь старался сделать как лучше: годовщина исчезновения Кэма приближалась, и Гэйб не хотел, чтобы все они — и в особенности Эва — встретили ее в том доме, где родился их сын, где он рос и где слишком многое постоянно напоминало о нем.

Отец и дочь вошли в главную дверь Крикли-холла, и Гэйб постучал в окно кухни, когда они проходили мимо него, — Эва сразу обернулась. Они с Келли уже накрывали на стол. Эва кивнула и улыбнулась входящим.

Дверь кухни была открыта, как и предполагал Гэйб. (Пусть это и неразумно, однако что-то внутри Эвы заставляло ее держать незапертой дверь их лондонского дома. Как будто боязнь, что Кэм может вернуться и расстроиться из-за того, что дверь закрыта на ключ.) Отец и дочь вошли внутрь, топая ботинками по толстому коврику, чтобы стряхнуть дождевую воду и грязь. К удивлению Гэйба, Эва все еще улыбалась.

— Вы быстро его нашли, — сказала она, имея в виду их домашнего любимца, привязанного к дереву под окном.

— Да, — согласился Гэйб, снимая свой любимый морской бушлат. — Он побежал наверх, видимо, решил добраться до города.

К еще большему его удивлению, Эва поцеловала в щеку его, а потом и Лорен. Это было чем-то вроде внезапного просветления для жены, внутренне отсутствовавшей так долго. Пораженный, но весьма довольный, Гэйб в некотором замешательстве всмотрелся в лицо Эвы.

— Папуля, а почему ты не привел Честера сюда? — Келли таращилась на отца снизу вверх, держа в пухлой маленькой ручке четыре столовые ложки. Эва, видимо, поднимала дочь, чтобы та могла выглянуть в окно, когда явились Гэйб и Лорен, дабы убедиться, что Честер нашелся.

— Потому что он сказал мне, что хочет немножко подышать свежим воздухом. Он устал сидеть взаперти целыми днями напролет.

— Честер не умеет говорить, папочка.

— Конечно умеет! Ты просто ни разу не оказывалась рядом, когда он говорил что-нибудь.

— Ну уж! — важно произнесла Келли.

— Ты мне не веришь? Когда я был ковбоем в Америке, у меня была лошадь, которая вообще болтала без передышки.

Эва и Лорен весело переглянулись.

— У Вуди нет говорящей лошади, — с сомнением возразила Келли, имея в виду один из своих любимых мультфильмов.

— Это потому, что у него вообще никакой лошади нет.

Эва вмешалась в их разговор.

— Гэйб, ты зря внушаешь ей такую идею, потом самому придется выкручиваться. Ты ведь знаешь, она верит всему, что ты говоришь.

Гэйб только ухмыльнулся в ответ.

— Ничего, Лорен сумеет найти выход.

— Ну конечно, тебя ведь не было поблизости, когда мои друзья смеялись надо мной.