Лорен сильно разочаровалась, что ее новенький сотовый телефон не работал. Ведь именно с его помощью Лорен собиралась общаться с лондонскими друзьями, пока она будет в отъезде. Она сто тысяч раз пыталась отправить сообщение, но на дисплее «Самсунга» высвечивались лишь два слова: «Ограниченная связь», и каждый раз, когда она все же набирала текст и нажимала на кнопку «Отправить», телефон бесстрастно повторял: «Ограниченное обслуживание».

Когда Лорен пожаловалась отцу, тот попробовал отправить сообщение со своего мобильника — с тем же результатом. Тогда он сказал, возможно, дело в том, что они находятся в каньоне (в ущелье, тут же в очередной раз поправила его Лорен), скорее всего, рядом просто нет подстанции. Звони по обычному телефону, посоветовал ей отец, но Лорен хотелось общаться с друзьями без свидетелей, а древний телефонный аппарат Крикли-холла стоял в холле, где кто угодно мог услышать разговор. В общем, ее это очень рассердило.

Причесываясь, Лорен зевнула, устало разглядывая себя в зеркале ванной.

Келли, убедившись, что последняя капля упала куда следует, соскользнула с холодного сиденья унитаза и наклонилась было, чтобы натянуть пижамные штанишки.

Но тут обе девочки замерли, забыв о своих делах, и разом уставились на потолок.

* * *

Внизу, в кухне, пока их дочери наверху в ванной готовились ко сну, родители сидели за бутылочкой шабли. Гэйб наклонился через стол, чтобы снова наполнить бокал Эвы белым вином, но та вскинула руку, протестуя.

— Я опьянею, — пожаловалась она; правда, на губах ее блуждала улыбка.

— Это не так уж и плохо, — заметил Гэйб, улыбаясь в ответ, продолжая медленно наполнять бокал.

Эва зажгла четыре свечи и расставила их в стратегических точках комнаты, а потом выключила верхний свет — и тут обнаружилось, что кухня слишком велика для того, чтобы результат замысла был удачным. Одну свечу Эва поставила на стол между собой и Гэйбом, и ее огонек заставлял глаза Эвы мягко поблескивать.

— Прежде мы частенько вот так сиживали, — низким голосом сказал Гэйб и тут же пожалел о своих словах. Они частенько сиживали вот так до того, как пропал их сын.

Но Эва как будто и не слышала, хотя, возможно, и уловила намек. Она отпила немного вина. Чтобы не молчать, Гэйб сказал:

— Не похоже на Лорен — так рано ложиться спать.

— Она, наверное, очень устала.

— Да, и немного расстроена из-за своего телефона.

— И твой мобильный не работает. Или ты без него обходишься?

— Я звоню по городскому.

— Здесь такой старый аппарат!

— Ну, по крайней мере он цифровой. Я вообще-то даже удивился, думал, тут будет что-нибудь с кнопками, а то и вовсе с диском.

— Похоже, он из самого первого поколения цифровых аппаратов.

— Это настоящий мужской телефон.

— Ну да, ужасно старомодный.

— Нормально. Эва, ты, кажется… — Гэйб сначала замялся, но потом все же решился сказать: — Ты… э-э… кажется, стала немного спокойнее в последнее время. Знаешь, я очень тревожился за тебя.

Эва опустила взгляд. Она не знала, стоит ли рассказывать Гэйбу о том, что произошло сегодня днем, о сне, который был почти явью. Поверит ли муж, что Камерон каким-то образом дотянулся до нее, пусть даже всего на несколько секунд? Сама-то Эва была уверена, что все произошло на самом деле, но поверит ли Гэйб, сможет ли принять?.. Она ведь почти спала, дремала, это верно, и тот ужасный человек со зловонным дыханием, и запах, оставшийся после его ухода, вполне могли быть чем-то вроде кошмара, но в присутствии того, кто мог быть только Кэмом, Эва не сомневалась. Нет, она не может рассказать об этом мужу, не сейчас.