— Металлы фондируемые?

— Не просто фондируемые, а строго фондируемые… Часть идет на Байконур, каждый грамм на счету.

— Что дает добавление такого металла?

— Максимальная крепость орудия убийства… Проходит сквозь кость, о ребрах и говорить нечего… Теперь второе… Судя по стертостям внутреннего кармана пиджака, там находилась записная книжка — красного цвета, очень старая, неотечественного производства… Изымали записную книжку в резиновых перчатках — советских, у нас же не резина, а визитная карточка вселенского бардака…

Костенко вздохнул:

— Галочка, бардак в первую очередь отличает как раз порядок.

— У вашего поколения страсть к прямолинейным сталинским формулировкам, Владислав Романович.

— Увы. Хотя сейчас многие по нему вздыхают: алчут порядка.

— Пусть тогда добровольцы едут восстанавливать концлагеря.

— Зачем? Если что случится — будут косить из пулеметов… Учтут уроки прошлого: Иосиф Виссарионович оставил много свидетелей… Что-нибудь еще есть?

— Да. Вы просили поработать с «Волгой» летчика Аэрофлота Полякова… Так вот, его номер сворачивали инструментом с примесью такого же радиокосмического материала, который обнаружен на следах, оставленных шилом… На машине Полякова никто не ездил, это мы установили точно…

Костенко попросил Глинского узнать фамилии всех членов гаражного кооператива, адреса и телефоны, выяснить место жительства полковника Савицкого, который работал в расформированной группе по делу Федоровой.

— За один день?

— Надо бы… Пожалуйста…

— Попробую… Но — не обещаю.

Костенко устало потянулся. Слышимо захрустели суставы:

— Я — обрушусь… Телефон отключу на четыре часа… Если что-нибудь особенно срочное — приезжай…

… Глинский приехал через час: в морге опознали труп Людмилы Васильевны Груздевой, секретаря-машинистки кооператива «Заря»: сбита на небольшой скорости, обнаружен след от удара ребром ладони по шейному позвонку, который вызывает мгновенную потерю сознания…

— Сумочки, конечно, нет? — спросил Костенко.

— Само собой, — вздохнул Глинский.

— Размножьте ее фотографию — живой и убитой, — и отправляйте людей по всем ресторанам: кто ее видел? И — на бензоколонки… Да, да, — Костенко отчего-то рассердился, — могли подзаправиться, сбили-то ее не в Москве, правда?

— Оборотень вы, Владислав Романович… Возле Архангельского ее сбили…

— Там рядом есть ресторан?

— Да. Я туда сам махну.

— Бессмысленно. Работает банда профессионалов, они ее поили в другом месте… Впрочем, для страховки покажите, чем черт не шутит…

… Вахтер в министерстве довольно тщательно изучал пенсионную книжку Костенко, потом звонил куда-то (отделен толстым стеклом, ничего не слышно), после этого книжку вернул:

— Вы отставник… Не можем пропустить… Надо, чтоб пропуск спустили…

Костенко пошел в кабиночку, где были внутренние телефоны, нашел номер отдела редких сплавов. Ответила секретарь, голосочек тоненький, детский.

— Мне бы, солнышко, с вашим начальством поговорить…

— Во-первых, я вам не солнышко, а во-вторых, начальство занято.

Отбой.

«Мы — «самые-самые»! Нация великой культуры! Да ни в каком Таиланде так себя не позволят вести в офисе».