– А, значит, думаешь, меня можно безнаказанно дразнить? Что это за номера с ездой по деревне на моем велосипеде? Издеваешься надо мной?!

Пораженный Эрн уставился на дядю.

– Какая езда? Я с самого утра никуда не выходил. Посмотрите: в сарае все прибрано, да и велосипед я уже почти привел в порядок!

Мистер Гун с удивлением обнаружил, что в сарае действительно царит чистота, а велосипед выглядит как новенький.

– Эрн, не отпирайся, а то хуже будет! – сказал он, медленно начиная багроветь. – Я тебя видел. Ты махал мне рукой. Я тебя звал – ты не послушался. А главное, ты ездил на моем велике, а я тебе этого не разрешал!

– Дядя, но я же вам сказал, что вообще никуда не выходил, – обиженно ответил Эрн. – Чивой-то с вами такое? Я все сделал, как вы сказали. Не ездил я на вашем велике. Вы чивой-то путаете.

Лицо мистера Гуна достигло предельной стадии багровости.

– Да как ты смеешь! – зарычал он. – Ты ездил на моем велике и дразнил меня! И вот что…

Миссис Маррей, которая слышала весь их разговор, подошла к забору, чтобы вступиться за трудолюбивого Эрна.

– Мистер Гун! – окликнула она.

Тот вздрогнул.

– Мистер Гун, он никуда отсюда не уходил. Я еще никогда в жизни не встречала такого трудолюбивого мальчика. Вам гордиться им надо, а не попрекать за то, в чем он не виноват. Слушайте, что я вам говорю, мистер Гун: этот мальчик все утро был здесь, никуда не отлучался. Я стирала и развешивала белье, уж я-то знаю. И если вы не оставите его в покое, я всем расскажу, как вы с ним несправедливо обращаетесь. Хоть вы и полицейский, но меня-то вы не проведете! Я помаю, когда…

Зная, что но один человек не в силах остановить словоизлияния миссис Маррей, и опасаясь, как бы она не опозорила его перед Эрном, мистер Гун с достоинством сказал:

– Всего вам доброго, мадам!

И ушел в дом. Когда миссис Маррей вступала на тропу войны, единственным средством избежать полного разгрома было отступление.

– А ты не молчи! – сказала миссис Маррей Эрну. Надо уметь за себя постоять. Не позволяй так с собой обращаться!

– Э Р Н! – позвал из кухни громовой голос. Эрн бросил свою тряпку и побежал в дом. Задаваться вопросом, прав его дядя или не прав, не приходилось – трость в стенном шкафу по-прежнему была на месте…

Мистер Гун больше не заводил разговор о поездке Эрна на велосипеде. В голову ему пришла неприятная мысль: а не очередная ли это проделка Фатти? Эрн из сада явно не отлучался, раз уж миссис Маррей так утверждает. Язык у нее был длинный и жалящий, но не лживый.

– Виделся сегодня с ребятами? – спросил племянника мистер Гун. – Для меня какие новости есть?

– Я ж вам сказал, дядя, что никуда не выходил, – ответил Эрн. – А повидать сегодня ребят я, конечно, хотел бы.

Ему не терпелось поговорить с Тайноискателями об ограблении. Когда утром дядя ушел по делам, Эрн еще раз внимательно прочитал газетный репортаж, в котором, в частности, сообщалось о том, что среди похищенного были драгоценности. Ну ваще! Значит, будет что поискать на старой мельнице! Сердце у Эрна забилось сильней. «И как это Фатти все заранее знает, никак не пойму, – подумал он. – Наверное, он просто гений. Вот бы и мне стать таким, как он! Ради него я хоть на край света пойду!»

Так думал не только Эрн. Несмотря на присущие Фатти хвастливость, насмешливость и даже некоторое высокомерие, друзья им восхищались и готовы были для него на многое.