Йон пожал плечами:

— Насколько вообще можно быть готовым в подобной ситуации.

— А ты, Катерина? — Иверсен вопросительно взглянул на рыжеволосую девушку, продолжавшую молча сидеть в кресле. Она подняла голову, испытующе посмотрела на Йона, задумчиво потерла указательным пальцем подбородок, снова опустила руку на колени и наконец кивнула.

— Замечательно, — сказал Иверсен и скрестил руки на груди. — Йон, тебе лучше присесть.

— Я правильно понял, что могу читать про себя?

— Абсолютно верно, — подтвердил Иверсен, кивком указывая ему на кресло и садясь рядом. — Давай же начинай и ни о чем не беспокойся. Она сумеет о тебе позаботиться, причем сделает это наилучшим образом.

Йон опустился в кресло напротив Катерины. Она чуть заметно кивнула, как будто подавая Йону сигнал к началу чтения. Машинально кивнув в ответ, он опустил глаза и посмотрел на лежащую у него на коленях книгу.

Когда-то это было дешевое издание в бумажном переплете, однако прежний владелец заламинировал лицевую сторону обложки, укрепив оборот и корешок картоном и кожей. Несмотря на столь бережное отношение, книга выглядела сильно зачитанной: углы страниц были обтрепаны, а сами они пожелтели и бугрились под обложкой.

Прежде чем открыть книгу, Йон напоследок бросил взгляд на сидящую напротив Катерину. Закрыв глаза и сложив руки на коленях, она была абсолютно неподвижна.

И вот Йон начал читать.

Поначалу ничего не происходило. Он читал очень осторожно, стараясь уделять как можно больше внимания любым своим необычным ощущениям. Так он прочел несколько страниц, практически не понимая, о чем там идет речь, и вдруг текст как будто разом захватил его, он начал читать гораздо быстрее и раскованнее, и смысл прочитанного стал беспрепятственно достигать его сознания.

Главный герой книги, Монтэг, был, по-видимому, пожарным, причем, так сказать, «пожарным наоборот»: вместо того, чтобы тушить огонь, он его разводил. Его работой было сжигать книги, признанные опасными для общества. Однажды, возвращаясь домой, он повстречал некую девушку, которой было с ним по пути. Описание девушки было настолько выразительным, что Йон видел ее как живую — красивую, смеющуюся, кокетливую и чрезвычайно непосредственную. Он ощутил, что сердце его забилось быстрее, а во рту пересохло. Девушка была фантастически привлекательна. Йон торопливо читал, стараясь узнать о ней как можно больше: откуда она появилась, какова ее роль в повествовании. Образ ее был так отчетлив, осязаем, что Йон едва ли не физически чувствовал ее присутствие рядом с собой. Вот она, легкая и воздушная, как пушинка, с развевающимися рыжими волосами, идет к дому Монтэга, и в душе Йона сразу же возникает беспокойство — он понимает, насколько ему будет ее не хватать, боится пустоты, которая неминуемо возникнет после расставания с ней Монтэга на ступенях его дома.

Йон хотел было поднять глаза и посмотреть на Катерину, но вдруг с удивлением понял, что собственные глаза ему больше не подчиняются. Они наотрез отказывались отрываться от страницы и продолжали скользить по тексту, неминуемо приближая момент расставания пожарного с девушкой. Йон в отчаянии попытался прекратить читать или, по крайней мере, замедлиться, однако история неумолимо продолжала разворачиваться в том же стремительном темпе. Он почувствовал, как лоб его покрывается потом, а сердцебиение учащается.

Между тем в рассказе Монтэг и девушка дошли до дома пожарного и, стоя на крыльце, завели спокойную, неторопливую беседу; они будто тянули время, то ли мучая Йона, то ли доставляя ему наслаждение. Он испытывал по отношению к девушке какую-то ни с чем не сравнимую нежность, будто уже целую вечность знал ее и любил. Наконец Монтэг распрощался с ней, и Йон ощутил неистовое желание окликнуть ее, снова возвратить в текст рассказа, который вдруг разом сделался пустым и неинтересным.