— Ура! — Ванька захлопнул учебник и подпрыгнул от избытка энергии, опять в нем скопившейся. — Порядок! Что теперь делать будем?

— Я никуда не сдвинусь, пока не управлюсь с газетами, — сказал я. — А ты можешь, например, взять большой лист бумаги и начать составлять схему: кто у нас основные подозреваемые, какие мотивы и так далее. Такие схемы всегда бывают очень полезны. Помнишь, как мы составили «Список странных событий» — и почти сразу же разгадали одну из тайн?

Этот список помог нам в том приключении, которое я назвал «Тайна знатных картежников», — кто читал мои прежние рассказы, тот вспомнит.

— Тоже идея! — одобрил Ванька. — Но я и так засиделся. Лучше пойду разомнусь, а потом сяду рисовать всю эту схему. Удалось тебе выловить что-нибудь интересное?

— Смотря что считать интересным, — ответил я. — Вот, например, сообщение, что весь сентябрь завод будет стоять, а рабочие будут помогать убирать картошку и капусту в подшефном хозяйстве. И получат за это какие-то овощи. А вот реклама ювелирного магазина «Яхонт», расположенного по адресу Свято-Никольская, 44. Мол, приходите к нам, у нас украшения на любой вкус и на любой карман...

— Это где реклама? — полюбопытствовал Ванька.

— В «Городской неделе». В той газете, совладельцем которой стал Степанов. Понятно, что он пихает свою рекламу!

— Разумеется, понятно, — кивнул мой братец. — Но выходит, он все-таки переживал, что торговля драгоценностями идет не ахти как.

— Выходит, переживал, — согласился я.

— Ну, значит, мы можем вычеркивать, его из списка подозреваемых, — сделал Ванька несколько неожиданный вывод. Пойду разомнусь. Если что, я в сарае. Буду щит доделывать. А ты так и будешь корпеть?

— Да, покорплю пока, — сказал я. Ванька еще раз кивнул мне, несколько сочувственно, и удалился.

В сарае была наша мастерская. Я уже рассказывал в предыдущей повести, что нашли на берегу старую раздолбанную лодку, как следует ее отремонтировали и несколько раз на ней сплавали. После этого мы решили окончательно довести ее до ума, сделать навесик на корме, типа легкой съемной каюты, и даже поставить мачту с парусом. Ванька понимал слова «усовершенствование лодки» очень своеобразно. Пока я советовался со знающими людьми, какой высоты должна быть мачта, какой площади парус и насколько при этом может понадобиться утяжелять киль, чтобы лодка сохраняла устойчивость и не переворачивалась, но при этом не оседала в воду по самые борта, Ванька занимался украшательством, считая это самым главным. Прежде всего он при помощи одного из тех электролобзиков, о которых я рассказывал, вырезал из доски голову животного в профиль — Ванька уверял, что это дракон, но, по-моему, это было больше похоже на помесь лошади с овцой — и укрепил на носу. Потом он раскрасил эту носовую фигуру яркими красками, и действительно, раскрашенной она стала больше походить на дракона — в основном за счет пасти, в которой белые клыки сверкали на фоне желто-красного огня и густо-малинового раздвоенного языка, и за счет диких красных глаз. Результат собственных трудов привел Ваньку в восторг, и он решил, что улучшение лодки почти закончено — все эти паруса и кили — это, мол, такая чепуха по сравнению с тем, что уже сделано! — а потом ему пришло в голову, что с драконом на носу лодка стала похожа на судно викингов. И тогда он решил сделать себе полные доспехи викингов — щит, косматый шлем и меч, чтобы плавать на лодке в соответствующей ей амуниции. Сейчас он делал каркас для щита, который предстояло обтянуть козлиной шкурой. Мы вообще-то рассчитывали на лосиную, но отец пока не думал отстреливать лося, все лоси в заповеднике вели себя тихо, не сходили с ума, не принимались атаковать все, что движется, и не представляли опасности для окружающих, а тут соседка как раз резала двух козлят и предложила нам их шкуры, если надобно.