– Не за что, – ответила я вежливо.

Алина понюхала букет.

– А почему желтые? – спросила она внезапно.

Я засмеялась.

– Вообще-то, я искала хризантемы. Японцы считают, что желтые хризантемы символизируют богатство.

– А желтые розы символизирую разлуку.

– Да, – согласилась я. – Но мы же с вами не верим в плохие приметы?

Алина снова рассмеялась. Она излучала мощный поток обаяния. Не удивляюсь, что мужчины всю жизнь падали к ее ногам, как перезревшие яблоки. Очаровательная женщина. Без всяких оговорок.

– Проходи в комнату, – пригласила она. – Дверь направо. Я сейчас вернусь, только цветы в воду поставлю…

Я вошла в просторную комнату, очевидно, служившую гостиной. Мебели в ней было немного, и мебель была современной. Странно. Мне казалось, что окружать Алину должен только дорогой антиквариат.

Я уселась на огромный кожаный диван, оказавшийся мягким и удобным. Откинулась на спинку и оглядела гостиную.

Странное помещение. Какое-то безликое, как офис. Словно здесь не живут, а только работают.

Вся обстановка состояла из огромного кожаного холла, двух кресел и журнального столика. У противоположной стены приткнулся длинный черный рояль с ажурным пюпитром. На нем высилась стопка нот.

Прямо на полу стоял мощный музыкальный центр с хорошими колонками. Там же были горкой свалены диски СД-рома. Больше в комнате не было ничего. Даже ковра.

Хотя пол, выложенный сверкающими деревянными планками, не нуждался в прикрытии.

В коридоре послышались шаги, я быстренько отряхнула джинсы и уставилась на дверь.

Вошла Алина, держа в руках большую хрустальную вазу с розами. Аккуратно пристроила вазу на пол рядом с роялем, повернулась ко мне и спросила:

– Ты голодная?

Я слегка смутилась.

Кроме двух сырников у меня с утра маковой росины во рту не было. Но не сообщать же об этом примадонне местного театра!

– Спасибо, нет, – соврала я.

Алина скользнула по моему лицу проницательными глазами.

– Когда ты врешь, у тебя уши краснеют, – сказала она наставительно.

– Краснеют, – созналась я. – Это у меня от папы.

– Как он поживает? – спросила Алина небрежно.

Я поразилась.

– Вы знакомы с моим отцом?

– Была знакома, – поправила меня Алина. – Очень давно. Еще до твоего рождения.

Она легко повернулась на каблучках, взметнулась широкая цыганская юбка, повеяло ароматом горьковатых духов.

– За мной! – скомандовала Алина.

Я поднялась с дивана и поплелась в коридор. В душе царило смятение.

Папа никогда не рассказывал мне, что был знаком с Алиной! С ума сойти! Как это понимать? Они, что, вместе работали? Интересно где? Отец – потомственный милиционер, Алина – артистка.

У них, что был ро…

Додумать я не успела, потому что оказалась на огромной кухне, заставленной такой же современной мебелью, как и гостиная.

– Садись, – велела Алина. – Будем обедать.

Я послушно уселась за узкий стол, напоминающий барную стойку.

Алина сунула в микроволновку что-то, похожее на фаршированные овощи и достала из холодильника упаковку сметаны.

– Ты, случайно, на диете не сидишь? – спросила она меня.

– Нет, – ответила я, проглотив слюну. По кухне пополз аппетитный запах фаршированных баклажанов.

– Вот и умница, – одобрила прима. – До тридцати лет можно есть все.